Виктор Алымов: Истоpическая литуpгика

С О Д Е Р Ж А Н И Е

оглавление файлов директории ALIMOV

Введение в предмет и метод исторической литургики.

Сущность Православного Богослужения.

«Дидахи» и другие литургико-канонические памятники доникейского периода.

Эфиопская литургия апостольских постановлений.

Апостольское богослужение

(2. Литургические элементы).

Богослужение времени III века.

Апостольское богослужение (1. Евхаристия).

Лекция 5.

Распространение христианства во II–V веках.

Лекция 7.

Начало средневековья и христологических споров

Ветхозаветные корни.

Богослужение II века.

Литургии III века.

Литургии IV–V веков.

Литургии Византийского типа.

Маркион Синопский.

Литургия свт. Василия Великого.

Римская Месса.

{Учение двенадцати апостолов}.

Монофелитство и VI Вселенский Собор.

План лекций по исторической литургике на 1995 г.

Церковно-исторические события VII века

(Запад и Восток) [таблица из атласа].

Александрийская и Месопотамская Литургии.

{развитие гимнографии} фрагменты текста лекции

Эпиграфом к этой лекции (и ко всему курсу) я беру слова оптинского старца Нектария:

"Не надо ждать или искать чудес. Есть только одно чудо, ко торое всегда с нами. Это Божественная Литургия."

Это — чудо Евхаристии, которая всегда единственна, всегда одна и та же. Как пишет архимандрит Киприан (Керн):

"Литургия вечна. Агнец заклан в недрах СВ.Троицы. Он пред назначен к закланию еще прежде создания мира (1 Петр. I,20), хо тя и явился во времени, "в последние времена". Евхаристия любви предвечно совершается в Триединстве Божием, совершается во време ни и нами, и будет совершаться во веки веков. Это жертва любви, "любви Отца, распинающей, любви Сына, распинаемой, любви Духа Святого, торжествующего силою крестной", не имеет границ во вре мени". ("Евхаристия", стр.231)

Очень важно понимать, что в Литургии чудо Евхаристии первично и ничем не обусловлено. Оно — не следствие литургического чина, а его причина. Из него и вырастает весь чин Литургии и все чины суточного богослужения, как мы увидим вскоре. Так огромный лес вырастает из единого зернышка.

И нашу литургику уместно сравнить с лесом. Потому что если в Католицизме это — уютный садик, а в Протестантизме — хорошо подстриженный газон, то в Православии — это лес. Здесь есть огромные деревья, уходящие корнями в Ветхий Завет. И есть вечно — цветущая поросль первохристианства. И есть заросли времен средневековья. И совсем молодые побеги нового времени. Но всё это живет и развивается, как единый организм.

Вот эта органика литургических структур и есть предмет нашего изучения. Слово «предмет» здесь неуместно, потому что речь идет о живом. Посмотрите, как растет этот лес на примере, допустим, гимнографии. Первоначальны псалмы. Из них вырастают антифоны. Гимны вначале подражают псалмам, но уже в V веке прп. Авксентий пишет вполне оригинальные тропари. В IV веке прп. Роман Сладкопевец присоединяет к тропарю ряд зависимых от них песнопений икосов (до 24-х!). И такое пение называется кондакарным. Причем эти кондаки вытесняют тропари, а затем в свою очередь вытесняются — в VII–VIII веках — канонами. Но прежние формы не отмирают, а преображаются и буйно зеленеют. Например, тропари с развитием гимнографии вырастают в несколько самостоятельных видов: кондаки, ирмосы и тропари канонов, богородичны, седальны, стихиры, ипакои, светильны, троичны.

Вот он — образ леса: песнопения прорастают между молитвословиями и чтениями, вплетаются между стихами псалмов, сопровождают входы и процессии. Они так разрастаются, что совершенно закрывают даже евхаристические молитвы в алтаре, которые становятся тайными. И до нас долетают лишь отдельные возгласы. Но сами эти возгласы сплетаются с песнопениями в одно мелодическое целое. И возникает новый порядок, который органически вырастает на старом чинопоследовании.

Устав регулирует всю эту стихию роста, обставляет её детальными правилами, которые непосвященному кажутся каким-то талмудическим буквализмом. Но при внимательном рассмотрении всюду открывается глубокий смысл и настоящая философия Православия.

При изучении всего этого нам не избежать, конечно, некоторой рационализации. Но, как и в Церковной истории, нашим методом остается герменевтика, т. е. искусство толкования. Однако, для этого изучающий сам должен быть вплетен в литургическую жизнь, быть истинно "лесным человеком". В Православии истина вообще не доказывается (как, например, в Протестантизме). Она приоткрывается и является, воплощается в собственной жизни. Истина у нас результат созерцания, а не умозаключения. Знать истину можно, только живя в ней. Нельзя понять богослужение вне ситуации разговора с Богом.