Джидду Кришнамурти - Беседы с Кришнамурти

Не является ли такой вопрос неправильным? Нет метода, с помощью которого освобождаются. Сама безотлагательность и важность способности учиться освободит ум от умозаключений, от «я», созданного из слов, из памяти. Осуществление метода, это «как» и его дисциплина являются еще одной формой накопления, это никогда не освободит ум, а лишь запускает его в действие по иному образцу.

«Кажется, я понимаю кое-что из всего этого, — сказал он, — но так много затронуто. Интересно, когда-нибудь я действительно доберусь до сути этого?»

Не все настолько плохо. С пониманием одного или двух центральных фактов становится ясной целая картина. Ум, который учат или который желает быть управляемым, не может изучать. Мы теперь вполне ясно видим это, так что давайте вернемся к вопросу серьезности, с которого мы начали.

Мы увидели, что ум не серьезен, если у него имеется некая цель, которую нужно получить или избежать. Тогда, что является серьезностью? Чтобы выяснить, нужно осознать, что ум выворачивается наизнанку для своего удовлетворения, получить или стать чем-то. Именно это осознание освобождает ум, чтобы изучить то, что означает быть серьезным, и нет конца изучению. Для ума, который изучает, небеса открыты.

«Я много узнала во время этой краткой беседы, — сказала его подруга, — но буду ли я способна учиться далее без вашей помощи?»

Вы видите, как вы блокируете себя? Если можно так сказать, вы жадны до большего, и эта жадность мешает движению изучения. Осознав значение того, что вы чувствовали и говорили, вы открыли бы дверь к тому движению. Не «дальнейшего» изучения, но лишь изучения, во время вашего продвижения. Сравнение возникает только тогда, когда происходит накопление. Умереть по отношению ко всему, что вы изучили, означает изучать. Такое умирание — это не заключительное действие: оно означает умирать от мгновения до мгновения.

«Я увидел и понял, и от этого распустится цветок доброты».

Дождь шел в течение нескольких дней, и надежды на его прекращение не было. Холмы и горы были окутаны черными тучами, а зеленый берег по ту сторону озера был скрыт густым туманом. Всюду были лужи, и дождь проникал через полуоткрытые окна автомобиля. Оставляя озеро позади и уходя серпантином в горы, дорога проходила мимо множества небольших городов и деревушек, а затем поднималась по склону горы. Спустя некоторое время дождь прекратился. Мы поднимались выше, уже начали показываться заснеженные пики гор, искрясь под лучами утреннего солнца. Автомобиль остановился, и дальше мы пошли пешком по тропинке, которая удаляясь от дороги, вывела нас среди деревьев в открытые луга. Воздух был чистым и холодным, было здесь удивительно тихо. Не было ни людей, ни пасущихся коров со звоном колокольчиков. Тропинка была влажной, а сосна переливалась каплями прошедшего недавно дождя. Подойдя к краю утеса, мы увидели далеко внизу ручей, текущий от отдаленных ледников. Он питался несколькими водопадами, но их шум не достигал этого далекого местечка, и стояла полная тишина.

Мы тоже не могли нарушить ее. Это была чарующая тишина. Ваш ум больше не продолжал свое бесконечное блуждание. Его внешнее движение остановилось, и он отправился в путешествие к большим высотам и удивительным глубинам. Но вскоре даже это путешествие прекратилось, и не было ни внешнего, ни внутреннего движения ума. Он был полностью спокоен, но все же движение было. Движение, совершенно не связанное с уходом и приходом ума, движение, которое не имело причины, цели, центра. Это было движение в пределах ума, сквозь ум и за пределы ума. Ум мог следовать за всеми его действиями, даже запутанными и изощренными, но он был неспособен следовать за этим другим движением, которое не происходило из него самого.

Так что ум был спокоен. Его не заставили быть спокойным, его спокойствие не было организованным и не было вызвано каким-то желанием быть спокойным. Он был просто спокоен, и, от такого спокойствия, происходило бесконечное движение. Ум никогда не мог схватить его и поместить среди воспоминаний, он бы сделал так, если бы мог, но не мог узнать это движение. Уму оно было незнакомо, поскольку он никогда не знал его, поэтому и был спокоен, а бесконечное движение происходило вне пределов воспоминания.

Теперь солнце было позади далеких пиков, которые снова закрылись облаками.

«Я ожидал этого разговора много дней, и сейчас, когда я здесь, не знаю с чего начать».