Анастасия Семенова: Исцеление постом

Как же вернуть эту остроту восприятия жизни, как вернуть утерянную способность замечать, видеть все то, что происходит вокруг, радоваться каждой мелочи, не проходить равнодушно мимо прекрасных мгновений собственной жизни? Выход только один – время от времени добровольно ограничивать себя в получении удовольствий. И лучше всего это делать именно в пост.

Вы ведь знаете, какой радостной бывает встреча с близкими после даже недолгой разлуки. То же самое и с пищей: когда мы на какое-то время «разлучаемся» с ней, она становится только вкуснее. И с другими удовольствиями: отказав себе в развлечениях на время, ограничив круг общения, мы потом будем общаться с большей радостью, с большим удовольствием и при этом избежим пресыщенности жизнью.

Да, пост поначалу может представляться нам делом нелегким и невеселым. Да и лень подчас не дает нам начать следовать посту. Но стоит только один раз преодолеть себя, проявить силу воли, как радостная и светлая сторона поста спешит открыться нам. И мир предстает совсем в других красках…

Помню, когда я была еще начинающей журналисткой, редакция одной крупной газеты, где я тогда стажировалась, направила меня в так называемую «командировку по письму». Тогда была в моде газетная рубрика «Письмо позвало в дорогу» – считалось, что ни одно письмо читателей не должно остаться без отклика, и даже по самому мелкому поводу в самые отдаленные уголки страны отправлялись корреспонденты. Надо ли говорить, что молодых стажеров чаще всего отправляли туда, куда никаким образом не хотелось ехать маститым «акулам пера», – в самые что ни на есть глухие деревеньки за сотни километров от города.

В одной из таких деревенек оказалась и я. Ехала я туда, надо сказать, с раздражением: мало того, что два года отработала без отпуска в этой газете, успела порядком измотаться, а в штат меня брать что-то не торопились, – а тут еще эта поездка в какую-то тмутаракань совершенно некстати, по письму, явно написанному рукой деревенского склочника, который жаловался на своего соседа, обвиняя его во всех грехах. Поездка была некстати потому, что я тогда поссорилась с любимым человеком, из-за чего пребывала в весьма нервозном состоянии, и никак мне не хотелось уезжать, пока отношения не будут выяснены.

И вот еду я в эту деревеньку, сижу в автобусе и почти плачу от обиды, оттого что, как мне тогда казалось, так неудачно с самого начала все складывается в моей жизни. Стоял декабрь, за окнами автобуса расстилались бескрайние поля, сплошь покрытые снегом. И вот странно – чем дальше от города, тем больше успокаивалась я, глядя на эти поля. А когда приехала в деревеньку – и вовсе ахнула от красоты невиданной: синее небо, искрящийся на солнце белый снег на деревьях и крышах домов, а тишина какая, а воздух какой – чистоты и свежести необыкновенной. И церковка действующая – маленькая, аккуратненькая, чистенькая – в деревушке сохранилась, и так радостно, умиротворенно стало на душе от одного ее вида… Так чисто от белого снега, так тихо было вокруг, что я невольно подумала: вот хорошо бы, чтобы и на душе всегда была такая чистота – и не было больше этой смуты душевной, этого беспокойства, раздражения, как у меня в последнее время…

Отправилась я прямиком к председателю сельсовета, сказала, что я журналистка, приехала по скандальному письму. Председатель, очень доброжелательная женщина, прямая, статная, энергичная, хоть уже и немолодая, сказала: «Ой, да что вы, давно уже нет никакого скандала. Помирились наши скандалисты, прощения прилюдно друг у друга попросили. Хотите, познакомлю вас с обоими?» И добавила доверительно, чуть понизив голос: «Пост сейчас, а народ у нас верующий. Какие могут быть склоки?» Удивилась я слегка таким словам – все-таки времена были советские, атеистические. И решила и впрямь познакомиться со «склочниками».

Конфликт, яйца выеденного не стоивший, и правда оказался исчерпанным, поссорившиеся стороны помирились.

Вот тебе и командировка по письму! Что же, уезжать ни с чем? Предстать перед редакционным начальством без единой строки в блокноте? Нет, такого допустить я не могла. Да и уезжать из так понравившейся мне деревеньки, честно говоря, мне уже не хотелось.

«Да вы оставайтесь, оставайтесь! – радушно предложила председатель. – У нас народ знаете какой замечательный? Будет о чем написать!»

Вот я и осталась. Поселили меня в маленькой избушке у тихой уютной старушки Авдотьи Михайловны. Встретила она меня радушно, накормила «чем Бог послал». И показалась мне тогда эта постная пища – капустка квашеная, картошечка с лучком – вкуснее любых деликатесов.