Рихард Пишель - Будда - его жизнь и учение

Будда не боится и очень смелых сравнений. «Человек, монахи, закинул в море вершу с одним входом, и эту вершу восточный ветер сбивал к западу, западный ветер — к востоку, северный — к югу, южный — к северу; в вершу попала одноглазая черепаха и через сто лет ей удалось вынырнуть кверху. Как думаете, монахи, просунет эта одноглазая черепаха в ту вершу свою шею?» — «Если и просунет, господин, то разве по прошествии долгого времени». — «Скорее, монахи, одноглазая черепаха просунет шею в эту одновходную вершу, чем глупец, перешедший в одно из четырех состояний мучения, сделается снова человеком»

Буддизм принимает четыре состояния (апайя), в которые могут перейти грешники после смерти: ад, возрождение в виде животного, в виде призрака, в виде демона

Притчи изобилуют тонкими наблюдениями над человеческой жизнью и природой и очень ценны для нас по многим указаниям на индийские нравы и обычаи. Нередко мысли Будды передаются также в форме диалога.

В историях обращения Будда выставляется обыкновенно только один творящий обстоятельно, а слушающий его только в конце немногими словами подтверждает сказанное. Рядом с притчами Будда пользовался очень часто для пояснения историями древних времен, баснями и сказками

Он шел этим навстречу склонности индийского народа Уже очень рано некоторые из этих историй были переиначены так, что сам Будда в одном из его прежних рождений, как Бодхисаттва, т. е как существо, предопределенное сделаться некогда Буддой, является героем рассказа, а все прочие действующие лица или звери являются его друзьями, спутниками, учениками или противниками По этим образцам впоследствии были переделаны многие древние истории, а очень многие и придуманы вновь Этот род рассказов носит название Джатака, «История предрождения» Они собраны в особом сочинении того же названия Древнее число этих Джатак — 34. Теперь оно возросло у южных буддистов до 547, у северных их меньше Многие из этих рассказов оказываются, очевидно, только вариантами или позднейшими подражаниями. Из Индии они указанным выше путем перешли на запад Многие сказки и басни, восхищавшие нас в детстве, и которые мы и теперь еще охотно перечитываем, открываются прежде всего в Индии

Нередко Джатаке предпосылается другая история, часто настолько мало отличающаяся от самой Джатаки, что последняя просто ссылается на нее Иногда выступает только один Будда в одном из его прежних существований, иногда — многие личности; злодеи отожествляются с людьми, игравшими дурную роль в жизни Будды, а добрые — с друзьями Будды. Большей частью истории прилаживаются к стиху какой-нибудь строфы, которая целиком приводится под конец и заключает в себе известную сентенцию В средине нередко также появляются строфы, как и вообще в уста Будды часто влагаются стихи. Иногда это древние стихи, вошедшие в пословицы, иногда импровизированные Размер стиха, «шлока», очень простой и свободный, так что владеть им легко Весьма вероятно, что Будда и его ученики часто вставляли в прозаические рассказы стихи. Об одном из старейших, Вангисе, говорится положительно, что он отличался перед другими даром импровизации Во всяком случае стихи образуют древнейшую составную часть Джатак Только они и вошли в древнейшую часть южного канона. Они составляли твердый остов, к которому причленялось прозаическое повествование, менявшееся в зависимости от обстоятельств, по месту, времени и личности. Так было это в Индии уже в эпоху Вед, и так оно осталось и теперь не только по отношению к рассказам, но и к театральным пьесам В северно-буддийских текстах, например в Лалитатавистаре и Махавасту, та же самая история, иногда в несколько отличном виде, передается часто и прозой, и стихами. Всюду метрическое изложение производит впечатление древнейшего. В Махапариниббанасутте приводятся строфы, доказывающие, что должно было существовать древнее житие Будды в стихах. В Индии стих господствовал с древнейших времен; если верить позднейшим известиям, им иногда пользовались и низшие сословия. Насколько Джатаки были любимы и распространены, доказывает то обстоятельство, что изображения отдельных сцен из них встречаются на ступе в Бхархуте.

Манера проповеди и учения, искусное применение народных рассказов, притч, поговорок и сентенций, несомненно, очень способствовали тому, что мудрец из рода Шакья мог привлечь к себе сердца народа и что к нему толпами шли верующие. Большое значение имела также личность учителя и покровительство мощных царей Но все это едва ли бы могло вызвать такой успех учения, если бы оно само не шло навстречу потребностям масс