Рихард Пишель - Будда - его жизнь и учение

Как рядом с монахами были мирские братья (упасака), так рядом с монахинями — мирские сестры (упасика). Между ними выдается «великая мирская сестра» Вишакха. Она была дочерью очень богатого человека в Айодхье (ныне Oudh) и вышла замуж в Шравасти за сына одного министра царя Прасенаджита. Недалеко от Шравасти она приказала выстроить для буддийского духовенства на огромные средства роскошное здание, так называемое Пурварама, «Восточный Сад», часто упоминаемый в текстах. Она была благословлена обилием детей и внуков и пользовалась в Шравасти большим уважением. В течение своей жизни она снабжала общину восемью вещами: дождевым плащом, монахинь — купальной одеждой, с тех пор, как она увидала, что молодые монахини, купавшиеся нагими вместе с гетерами, посрамлялись последними; чужих, пришлых монахов — пищей, проходящих и больных братьев и ухаживающих за больными; кроме, того, она раздавала больным лекарства и распределяла ежедневно порции вареного риса. Вишакха — женская параллель Анатхапиндики.

На девятом году учительства Будды в общине возник серьезный раздор. Когда Учитель пребывал в Каушамби, один монах оказался виновным в нарушении обета. Устав требовал, чтобы виновный открыто покаялся в своем прегрешении Когда монах отказался, противная ему сторона осудила его на изгнание. Но так как он был любим, то скоро нашел многочисленных приверженцев, которые объявили его невинным и требовали отмены изгнания. Напрасно старался Будда уладить спор Обе стороны обменивались издевательствами и ругательствами, далее дрались между собой, к соблазну мирян Один монах был настолько бесстыден, что сказал Будде: «Уходи-ка, высокий господин и учитель, предайся-ка без забот, со всем вниманием, твоим размышлениям об учении; мы же с нашими спорами, ссорами и бранью обойдемся и без тебя». Будда овладев собой, встал и ушел. На следующий день, вернувшись со своего сбора подаяний, он созвал собрание монахов и, стоя в средине их, произнес несколько стихов, которые отчасти сохранились в Дхаммападе Он начал стихом: «Громок шум, производимый обыкновенными людьми. Никто не считает себя глупым, когда в церкви возникает раздор, никто не считает также другого выше себя», и закончил: «Если не находится умного друга, товарища, который бы жил справедливо, никого постоянного, то нужно странствовать одному, подобно царю, оставляющему утраченное царство, подобно слону в слоновом лесу Лучше странствовать одному; с дураком не может быть сообщества Странствуя в одиночестве, не совершаешь греха и остаешься без забот, как слон в слоновом лесу». Вслед за тем он оставил монахов и после короткого отдыха на пути у верных учеников, любовь которых его утешила, направился в Парилейяку, где после беспокойных дней в Каушамби наслаждался покоем в уединенном гроте. Легенда гласит, что к нему пришел там слон, отделившийся от своего стада, и служил ему В одиночестве провел Будда десятую дождливую пору и отправился затем в Джетавану. Между тем взбунтовавшиеся в Каушамби монахи были усмирены мирянами, которые не давали им есть и не оказывали никакого почтения. Монахи просили тогда у Будды прощения, которое он им и дал после того, как наложил на виновных епитимью Факт этот, в существенных своих чертах, вероятно, исторический, показывает, что еще при жизни Будды и до ухода Девадатты в общине царили раздоры. После его смерти недовольные выступили еще более открыто Передается, что Махакашьяпа получил известие о смерти Учителя неделю спустя от одного члена секты Адживика, когда он шел с своими 500 монахами из Павы в Кушинагару Некоторые монахи, не вполне еще освободившиеся от страстей, подняли руки вверх и громко рыдали, бросались на землю, катались по ней и кричали: «Слишком рано умер Святой, слишком рано скончался Совершенный, слишком рано погас Свет мира!» Но другие, свободные от страстей, говорили спокойно: «Все, что образовано, разрушается; как может быть иначе» Между монахами Махакашьяпы находился некий Субхадра, ставший монахом уже в преклонном возрасте и которого не следует смешивать с одноименным «последним личным учеником Господа». Этот Субхадра сказал монахам: «Перестаньте, братья, жаловаться и горевать! Мы, к нашему счастью, избавились от великого аскета Он мучил нас, говоря: «Это прилично вам, это не прилично» Теперь мы будем делать, что нам нравится, а что нам не нравится, того не будем делать». Такие случаи объясняют, почему община позже так скоро распалась; вместе с тем они доказывают верность предания. На одиннадцатый год учительства приходится обращение брахмана Бхарадваджи, который, в отличие от многих других с тем же именем, называется по его занятию Крши-Бхарадваджа, «Земледелие-Бхарадваджа». История его наставления характерна для определенной формы поучения, избиравшейся Буддой, именно в форме притч Она находится в неоднократно уже упомянутой Суттанипате и гласит в переводе: «Так слышал я. Однажды пребывал Господь в Магадхе, в Дакшинагири, в селении брахманов — Эканала. Это было время сева, и у брахмана Кршибхарадваджи было в упряжи 500 плугов Господь утром надел свое платье, взял свою чашу подаяний и пошел к месту, где происходила работа брахмана Кршибхарадваджи. Когда пришло время раздачи пищи, Господь направился туда и стал поодаль Увидал его брахман К стоящим в ожидании милостыни, и сказал: «Я, аскет, пашу и сею, и только попахав и посеяв, я ем. Ты тоже, аскет, должен пахать и сеять, и есть только после того, как ты попашешь и посеешь». — «Я также, брахман, пашу и сею, и ем после того, как я попахал и посеял». — «Но мы не видим у тебя, Гаутама, ни ярма, ни плуга, ни сошника, ни бича, ни волов» Тогда сказал Господь: «Вера есть мое семя (которое я сею), самоукрощение — дождь (который его оплодотворяет), знание — мое ярмо и мой плуг, скромность — рукоятка моего плуга, разум — мое дышло, размышление — мой сошник и мой бич Я чист телом, и духом, умерен в питании; я говорю истину, чтобы искоренить плевелы (лжи); сострадание — моя запряжка, напряжение — мой рабочий скот, везущий меня в Нирвану; он идет, не оглядываясь, к месту, где нет более страдания Такова моя пахота, и плод ее — бессмертие; кто так пашет, тот освобождается от всякого страдания» Тогда насыпал брахман К отваренного в молоке риса в золотую чашу, подал ее Господу и сказал: «Ешь, Гаутама. Да, ты пахарь; ибо ты совершаешь пахоту, плод которой — бессмертие».