А. Фомин - Загробная жизнь

При виде близкого существа, лежащего в гробу, многие приходят в отчаяние, смотрят на смерть, как на разлуку вечную, и вместо того, чтобы всеми силами помочь дорогому усопшему в его новой жизни, предаются безумной скорби и плачу. Но, ведь смерть не есть уничтожение, душа продолжает жить за гробом, в том мире, в который, быть может, сейчас пойдем и мы… Послушайте, как смотрит на смерть человек, духовным опытом познавший, до чего близко слиты тот мир и наш. Это была личность выдающаяся по уму и образованию; он с любовью изучал природу, изучал как звездное небо, так и анатомию; много путешествовал за границей, был и в Палестине, обладал знанием многих иностранных языков. В расцвете сил и деятельности он покинул мир и 28 лет провел в затворе. Но его уединение было только кажущимся и покой его не был бездеятельностью, а напротив – полон великого труда. У него была огромная семья его духовных детей; хотя он не видел их в лицо, как и они его, но вел деятельную с ними переписку, и только одни его письма составили 8 книг. Ведя в затворе молитвенно-созерцательную жизнь, он в то же время беспрерывно трудился во славу Божию и оставил нам в наследие неоценимое сокровище – свои творения, которых насчитывается много томов. После одиннадцати лет своей жизни он ежедневно причащался, сам служа Божественную Литургию. Мы говорим о епископе Феофане, затворнике Вышенском, имя которого, к сожалению, чуждо слуху многих. Вот письмо этого праведника, пишущего к своей умирающей сестре: «Прощай, сестра! Господь да благословит исход твой и путь твой по твоем исходе. Ведь ты не умрешь. Тело умрет, а ты перейдешь в живой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая. Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им, и наши им передай приветы и попроси попещись о нас. Тебя окружат твои дети со своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь. Так не ужасайся, видя приближающуюся смерть: она для тебя дверь в лучшую жизнь. Ангел-хранитель твой примет душу твою и поведет ее путями, какими Бог повелит. Грехи будут приходить – кайся во всех и будь крепкой веры, что Господь и Спаситель все грехи кающихся грешников изглаждает. Изглаждены и твои, когда покаялась. Эту веру поживее возставь в себе и пребудь с нею неразлучно. Даруй же тебе, Господи, мирный исход! День, другой – и мы с тобой. Потому не тужи об остающихся. Прощай, Господь с тобой!» Как трогательно это письмо брата к умирающей сестре! Каким спокойствием, какою крепкою верой, живой уверенностью в будущую блаженную жизнь дышит оно! Будто он провожает в недальний путь – дорогу; путь этот не в невидимую страну; он ведет в дом Отчий, где ждут нас наши близкие, прежде нас туда Богом позванные. Он посылает всем им поклон и привет, просит их молитвенного попечения о себе. А любимой сестре желает мирного, доброго пути – христианской непостыдной кончины.

Вот как христианин смотрит на смерть. Вот как он провожает и дорогих сердцу в загробный мир. Не слышатся ли в его словах победные слова: «смерть, где твое жало? ад, где твоя победа?» А вот послушайте, что он пишет к скорбному мужу умирающей сестры: «Я всегда молился и молюсь, чтобы Господь дал сестре пожить, пока последние дети станут на ноги. Но судя по тому, что вы мне сказали, теперь уже надо молиться о мирной кончине. Что же делать? Что судил Бог, тому надо покориться. Что умирает – ничего необыкновенного нет. Вслед за ней и мы пойдем той же дорогой. Это – общий всех путь. Но все же смерть поражает всех и ко всем умирающим мы относимся так, как бы они нечаянно умерли.

Вы останетесь доканчивать воспитание и устроение детей, а она отойдет, и там что нужно и можно приготовит для встречи вас. Будьте мужем силы. Скрепите силы и мужайтесь. Ведь сестра-то сама не умрет: тело умирает, а личность умирающего остается. Переходит лишь в другие порядки жизни. Вот и вы, пока она отойдет, - в тот же мир переходите вниманием. В теле, лежащем под образами и потом выносимом – ее нет. И в могилу не ее прячут. Она в другом месте. Так же жива, как и теперь. В первые часы и дни будет около вас… И только ни поговорить, да и увидеть ее нельзя, но она – тут. Вникните в это. Мы, остающиеся, плачем об отшедших, а им сразу легче: то состояние отрадное. Те, которые обмирали и потом вводимы были в тело, находили его очень неудобным жилищем. То же самое будет чувствовать и сестра. Ей так лучше, а мы убиваемся, будто с нею беда какая случилась. Она смотрит и, верно, дивится. Я всегда был такого мнения, что по умершим не траур надо одевать, а праздничные наряды. Ну, останкам почившего надо отдавать некий почет, что совершенно справедливо, но зачем к этому телу у нас обращаются, как к живому лицу – удивляться надо. У Господа нет мертвых, у Него все живы. А мы, насмотревшись на тело, - синеватое, глаза впали и т.д. – именно это изображение запечатлеваем, и этот-то обман раздирает сердце. Потом придет в голову мысль: сырая могила… мрачная… увы!... бедный, несчастный наш умерший! А на самом-то деле: он в светлом месте, в состоянии, полном отрады, свободный от всех связанностей… прелесть как ему хорошо. И все так же жив, как был вчера, накануне смерти! Только ему было хуже, а теперь лучше. Что его не видно, это не потеря, он бывает тут. Отошедшие быстродвижны, как мысль, они еще ближе становятся нам, чем были здесь, ибо здесь мы часто отделены от любимых пространством, а невидимое бытие сокращает разделение, так что вспомни лишь об умершем (только сердечной, живой памятью) – он тут и есть.