Александр Мень - На пороге Нового Завета

Когда армия Александра прокладывала в Азии дороги, связавшие Европу с дальними землями, эра Учителей осталась позади. Отныне Индия не увидит уже человека, равного Будде, не родится второй Заратустра или Сократ. Завершился путь классической метафизики греков и израильского профетизма. Эллинистический мир становится той средой, где наследие реформаторов вступает в стадию распространения. Это пора эпигонов, популяризаторов, миссионеров. Но именно в процессе усвоения мировых религий и философских доктрин обнаруживаются их слабости, что приводит к разочарованию и реакции.

Эллинизм в значительной мере есть эпоха кризиса, отмеченная пессимизмом и скепсисом. Неудовлетворенные люди все чаще находят прибежище в старине. Оживают архаические культы и суеверия. С особой остротой переживается беспощадная власть Судьбы.

Но это вовсе не означало, что мир снова вернулся к магизму. Великая одиссея духа продолжалась. Новая волна религиозных исканий свидетельствует, что в человеке не угасла жажда истины, свободы и спасения.

Принесет же их миру Тот, Кто сказал: "Я - Путь, Истина и Жизнь".

ВВЕДЕНИЕ

1. См.: тт. I и II.

2. Им были посвящены три предыдущие книги.

Империя Маурьев, 325-180 гг. до и. э.

Есть в истории моменты, которые можно обозначить двумя словами: торжество духа. Таким моментом, бесспорно, был расцвет буддизма в Индии при царе Ашоке.

В ту эпоху бури, потрясавшие Европу и Ближний Восток, докатились до Индостана. Александр Македонский вступил в Пенджаб и нанес поражение радже Пору. Только бунт, поднятый солдатами, принудил неутомимого завоевателя повернуть назад (1).

Если верить Плутарху, великий западный полководец произвел большое впечатление на молодого офицера-индийца Андракотта, который после встречи с ним сказал, что Александру ничего не стоит покорить всю страну, лишенную прочного единства (2). Этот Андракотт был не кто иной, как Чандрагупта Маурья, ставший основателем новой династии и создателем самой большой империи, которую дотоле знала Индия.

Вскоре после ухода Александра Чандрагупта сверг старого царя Магадхи и в 321 году изгнал греческие гарнизоны из Пенджаба. Быть может, вдохновляясь примером македонца, он поставил себе задачу объединить множество областей и племен в единую индийскую монархию.

В 305 году один из преемников Александра, Селевк Никатор, попытался повторить его поход к берегам Инда, но на этот раз он столкнулся с сильной державой, о покорении которой не приходилось более мечтать. Между соперниками был заключен мир, и по его условиям царству Маурьев отошел почти весь Афганистан. Утверждают, что союз греков и индийцев даже закрепили браком Чандрагупты с дочерью Селевка.

С тех пор начался период сравнительно частых и продолжительных контактов Востока с Западом. Греческий посол Мегасфен посетил столицу Маурьев Паталипутру и впервые познакомил европейцев с загадочным миром Индии. Многое в ней восхитило его, кое-что показалось странным. Он описывал демократический характер индийского двора, высокие добродетели народа, рассказывал о праздниках и старинных обычаях, которые ему пришлось наблюдать. Его поражало, что крестьяне могут спокойно трудиться на полях, когда по соседству идет битва. Приезжали в Индию и другие греки. Сын Чандрагупты даже выписал к себе западного философа.

Из-за скудости индийских источников по истории этого времени свидетельства греков имеют большое значение, для понимания эпохи Маурьев. В частности, Мегасфен и географ Страбон касались верований индийцев и отмечали, что их философы "во многих случаях согласны с эллинами" (3).

Из сообщений греческих писателей можно заключить, что при первых двух маурийских царях буддизм еще не заявил о себе по-настоящему и был сектой, не настолько известной, чтобы ее заметили иностранцы. Мегасфен и Страбон рассказывают о брахманах и отшельниках, но о Сангхе молчат. Сохранилось предание, что Чандрагупта был последователем джайнизма. Если же, как полагают, трактат о политике "Артхашастра" был составлен советником Чандрагупты Каутильей, то, очевидно, буддизм в то время еще не попал в поле зрения даже многих просвещенных индийцев. Каутилья говорит о трех "Ведах", а из даршан, философских школ, у него упомянуты лишь санкхья, йога и локаята (4).