С. Мансанарес - Воспоминания свидетеля Иеговы

С отцом Арсом все было по-другому. Могу сказать, что именно он подтолкнул меня к серьезному изучению греческого. Я старался увидеться с отцом Арсом в течение дня, чтобы поговорить и обсудить волнующие меня темы. Мы обменивались с ним книгами и обсуждали прочитанное по истории, литературе и философии. Он один был достаточно умен, чтобы отвечать на мои вопросы.

Я подошел к нему однажды и попросил:

- Отче, объясните, пожалуйста, стих Иоанна 14:28. В этом тексте говорится, что Сын менее Отца. Как это возможно, если Сын - тоже Бог?

- Сын Божий был также и Человеком, и как Человек Он менее Отца.

Ответ удовлетворил меня, и я перешел к следующему вопросу:

- Но как вы тогда объясните слова Христа, что Он не знает ни дня, ни часа, когда придет конец? Отец Аре на мгновение задумался:

- Надо посмотреть контекст, чтобы ответить более определенно. - И, немного помолчав, добавил: - Мне кажется, таким утверждением Иисус хотел сказать, что Он не имеет права открывать эту дату во время Своего земного служения.

Этот ответ понравился мне меньше, но я подумал, что, возможно, отец Аре стоит на правильном пути.

- Посмотрите, пожалуйста, вот эти книги.

Вынув из портфеля экземпляр "Истины, которая приводит в жизнь вечную", а также "Он пал, великий Вавилон", я протянул ему первую книгу:

- Здесь содержатся основные положения учения иеговистов. Я был бы очень признателен вам, если бы вы просмотрели ее и сказали свое мнение.

Отец Аре, однако, взял другую книгу и сказал:

- Хорошо, я посмотрю и скажу вам, что думаю об этом.

На следующий день после уроков отец Аре положил книгу мне на парту:

- Я начал читать ее вчера вечером и смог осилить только первую главу. Признаюсь, эта книга стала мне поперек глотки! - Он провел рукой по горлу. - Поистине, я не могу понять, как столь разумный человек, как вы, может тратить время на всю эту ерунду. Ведь вы - мой лучший ученик! Почему вы не ограничиваетесь выполнением заданий и обращаетесь к разным источникам? Советую вам забыть все эти штуки. Не растрачивайте зря свой интеллект!

Его ответ обескуражил меня. Я надеялся получить разъяснение, а не упрек в трате времени на "эти штуки".

- Эта книга показалась вам очень плохой? - спросил я, пытаясь вызвать его на более подробное обсуждение.

- Да, я вам уже сказал, что она стала мне поперек глотки, - он снова провел рукой по горлу.- Послушайтесь моего совета, забудьте все эти глупости! Эти люди даже испанского не знают!

Мой последний шанс остаться в лоне Католической церкви испарился за несколько часов.

На пути к истине

В то время мои мысли находились в таком беспорядке, что я не мог прийти ни к какому решению. С одной стороны, иеговисты привлекали меня, и это были первые люди, которые направили мой разум и сердце к Библии. Они любезно приходили ко мне каждое воскресенье и терпеливо разговаривали со мной по два-три часа. Невозможно было сомневаться, что все, чему они учили, вытекало непосредственно из библейских текстов, которые я начинал запоминать.

С другой стороны, в их учении содержалось множество весьма неясных положений. Например, их точка зрения на смертность души или отсутствие ада явно противоречила тому, что я находил в Библии.

В последующие недели я попытался сравнить их учение с тем, что содержалось в учебнике католической догматики, которую мы проходили на уроках религии.

Вопреки моему желанию, явной победы не было ни с одной, ни с другой стороны, но "свидетели Иеговы" привлекали меня все больше. Когда я упоминал о почитании изображений, Августин приводил мне на память Исход 20:4-5, где Господь запрещает делать изображения и поклоняться им. Когда я спрашивал его о заступничестве Марии и святых, он предлагал мне прочитать первое послание Тимофею 2:5, чтобы убедиться, что нет иного посредника между Богом и людьми, кроме Иисуса Христа. Если у меня возникало беспокойство по поводу чистилища, лучшим аргументом было то, что в Священном Писании нет ни такого слова, ни такого понятия. Августин не сумел ответить мне по поводу текстов, относящихся к аду и к жизни после смерти, равно как и по некоторым другим, но я уже не мог принадлежать к Католической церкви.

В дальнейшем мне пришлось прибегнуть к тысяче хитростей, чтобы не присутствовать на религиозных службах в колледже. Я прятался в библиотеке или же совсем не ходил на уроки в тот день, когда предполагалась служба. Если же мне все-таки приходилось войти в часовню, я или оставался стоять где-нибудь в углу, чтобы не вставать на колени и не произносить ритуальных молитв, или же сидел на скамейке без единого жеста, как статуя.