Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 2.

Священное Писание, научающее нас, что страх Господень чист, пребываяй в век века [ 122], говорит также, что страха несть в любви, но совершенна любы вон изгоняет страх, яко страх муку имать: бояйся же не совершися в любви [ 123]. Это представляющееся при поверхностном взгляде разногласие святые Отцы объясняют так: «Два страха: один — вводительный, другой — совершенный; один свойствен начинающим, так сказать, благочествовать, другой составляет принадлежность совершенных Святых, достигших в меру любви. Например, кто исполняет волю Божию из-за страха мук, тот, как мы сказали, еще новоначальный: он еще не делает добра для самого добра, но по {стр. 63} страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из-за самой любви к Богу, любя собственно волю Божию, исполняет ее, чтоб благоугодить Богу. Таковой знает, что — существенное добро! таковой познал, что значит быть с Богом! таковой имеет истинную любовь, которую Святой называет совершенною [ 124]. Эта любовь приводит его в совершенный страх, потому что таковой страшится и соблюдает верность воле Божией не из-за страха казней, не для того, чтоб избегнуть (вечной) муки, но потому что, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться ее. Этим страхом совершенным, действующим по причине любви, изгоняется вводительный страх. Поэтому и сказано: Совершенна любы вон изгоняет страх . Однако невозможно достигнуть совершенного страха иначе, как только страхом вводительным» [ 125]. Самое величие Божие наводит святой, благоговейный страх на те разумные создания Божии, которые, по причине чистоты и святости своей, удостоились ближайшего предстояния Богу. Бог прославляемь в совете святых, велий и страшен есть над всеми окрестными Его [ 126].

Неужели же нам, потому что мы грешники, вовсе не любить Бога? — Нет! будем любить Его, но так, как Он заповедал любить Себя; будем всеусильно стремиться к достижению святой любви, но тем путем, который указан нам Самим Богом. Не будем предаваться увлечениям обманчивым и льстивым самомнения! не будем возбуждать в сердце пламени сладострастия и тщеславия, столь мерзостных пред Богом, столь пагубных для нас! Бог повелевает любить Себя следующим образом. Будите в любви Моей , говорит Он. Аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей, якоже Аз заповеди Отца Моего соблюдох и пребываю в Его любви [ 127]. Сам Сын Божий, вочеловечившись, показал образ этого жительства и подвига, смирил Себе и послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя [ 128]. Отвергнем гордость, приписывающую нам достоинства; облобызаем смирение, открывающее нам наши падение и греховность. Любовь ко Христу докажем послушанием {стр. 64} Христу; любовь к Отцу Богу докажем послушанием Сыну Богу, Который от Себя не глаголах к нам, но возвестил нам то, что заповедал возвестить Отец , Которого заповедь есть живот вечный [ 129] . Имеяй заповеди Моя , сказал Господь, и соблюдали их, той есть любяй Μя. Аще кто любит Μя, слово Мое соблюдет. Не любяй Мя, словес Моих не соблюдает [ 130]. Исполнение заповедей Спасителя — единственный признак любви к Богу, принимаемый Спасителем. «По этой причине все благоугодившие Богу благоугодили не иначе, как оставив свою правду, поврежденную грехопадением, и устремясь к исканию правды Божией, изложенной в учении и заповеданиях Евангелия. В правде Божией они обрели любовь, сокровенную от падшего естества. И Господь, заповедав многое о любви, повелел прежде искать правды Божией, зная, что она — мать любви» [ 131]. Если желаем стяжать любовь к Богу, возлюбим евангельские заповеди; продадим наши похотения и пристрастия, купим ценой отречения от себя село — сердце наше, которое без этой купли не может принадлежать нам; возделаем его заповедями и найдем сокровенное на нем небесное сокровище — любовь [ 132].

Что же ожидает нас на этом селе? — Нас ожидают труды и болезни, нас ожидает супостат, который не легко уступит нам победу над собою, нас ожидает, для противодействия нам, живущий в нас грех. Живет он в уме, живет в сердце, живет в теле. Нужен усиленный подвиг, чтоб склонить гордый и слепой ум в послушание заповедям Христовым. Когда ум подчинится Христу — наступает новый подвиг: соглашение испорченного, упорного сердца с учением Христовым, покорение сердца Христову учению, которому оно враждебно. Наконец, если ум и сердце придут в состояние повиновения Христу, должно быть привлечено в него и брение, предназначенное для неба, тело. Каждый шаг в невидимой борьбе нашей ознаменован подвигом, ознаменован страданием, окроплен потом усиленного насилия над собою. То побеждаем, то побеждаемся; то является надежда на расторжение плена, то снова видим, что цепи наши крепки, нисколько не ослаблены теми средствами, которыми мы думали ослабить их. Нас низлагают и немощь естест{стр. 65}венная, и немощь произволения, и омрачение разума, произведенное прежней греховною жизнию, и расстройство сердца, стяжавшего порочные навыки, и влечения тела, вкусившего наслаждений скотоподобных, заразившегося вожделением их; нас наветуют падшие духи, желая удержать в порабощении. Вот тот тесный и прискорбный путь, устланный тернием, по которому ведет грешника к примирению с Богом молитвенный плач пред Богом, споспешествуемый делами покаяния, делами смирения, исполнением евангельских заповедей, внушаемый страхом Божиим.