Реймонд Франц - Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии

Приехав в город Сьюдад — Трухильо (теперь Санто — Доминго), я послал генералиссимусу телеграмму, представившись «североамериканским деятелем образования с информацией большой важности для Вас и Вашей страны». Я был удостоен личной аудиенции в Национальном Дворце и смог передать петицию ему в руки [25] Генералиссимус принял меня в полной форме со всеми орденами (многими, если не всеми, он наградил себя сам). Когда выяснилось, в чем, собственно, была суть моей миссия, встреча довольно быстро закончилась. Тем не менее, она, очевидно, произвела благоприятное впечатление, так как через некоторое время запрет на деятельность нашей организации сняли приблизительно на год, но затем установили вновь. . К моему удивлению, меня не арестовали, я продолжал свои периодические «тайные» поездки и ни разу не был задержан.

Позднее в 1957 году, когда начались жестокие преследования, всех американских миссионеров изгнали из Доминиканской Республики, а многих местных Свидетелей жестоко избивали и арестовывали. Самым крупным поводом для этого был отказ Свидетелей от строевой подготовки, «маршировки», требуемой военным законодательством, но существовало также серьезное религиозное сопротивление: священники и простые люди помещали в газетах пылкие заявления. Общество попросило меня съездить и проверить положение доминиканских Свидетелей. Незадолго до этого поручения я ездил туда с инструкциями для миссионеров и вернулся с детальными отчетами о преследовании, которые были подробно освещены в пуэрториканских газетах. Из источников, близких к Трухильо, мы узнали, что правдивая информация прессы приводит его в ярость. Я чувствовал себя человеком, взятым на заметку; помню, как в первую ночь в гостинице в Сьюдад — Трухильо, мне досталась комната на первом этаже с окнами, открывавшимися наружу; кровать стояла у окна. Меня преследовало такое сильное чувство близкой опасности, что я спал на полу рядом с кроватью, на которой устроил некое подобие спящего человека. Однако я смог беспрепятственно выехать из страны и в последующие годы продолжал свои поездки.

Позднее Общество изменило свою политику по отношению к браку, и через тринадцать лет после приезда в Пуэрто — Рико, когда мне было почти 37 лет, я женился. Синтия, моя жена, присоединилась ко мне в разъездной работе. Экономические условия на островах были тяжелыми, значительно хуже сегодняшних. Мы жили с теми, кому служили, разделяли с ними их домишки, в которых иногда не было водопровода и электричества, и это впоследствии серьезно сказалось на здоровье моей жены. Иногда у нас появлялась возможность оставаться одним, но очень редко. Будучи молодыми, мы приспосабливались к существующим условиям.

Всего через несколько месяцев после свадьбы, когда мы служили на маленьком острове, жена сильно заболела гастроэнтеритом, очевидно, от плохой воды и несвежей пищи. Дом, где мы жили, принадлежал милой супружеской чете из Вест — Индии с очаровательными детьми. К сожалению, в доме было полно тараканов, которые вызывали панический ужас у моей жены. Вечером, перед тем как опустить москитную сетку, мы регулярно проверяли кровать, нет ли там тараканов. Я подозревал, что большая коробка с одеждой, стоявшая в углу, служила им прибежищем. Однажды я взял средство от насекомых, подошел к коробке и приподнял верхний слой одежды. Я тут же опустил его, потому что в коробке копошились, как мне показалось, сотни маленьких тараканов, и я понял, что опрыскивание заставит их разбежаться по всему дому. Вдобавок к этому, каждую ночь нашу кухню (которая была рядом с нашей комнатой и единственным туалетом) посещала большая крыса — достаточно большая, чтобы передвигать на полках консервные банки.

У моей жены гастроэнтерит стал сопровождаться сильной диареей и регулярной рвотой. Мне удалось отвезти ее к единственному на острове врачу, и укол ненадолго остановил рвоту. Вечером того же дня она возобновилась, и все это вкупе с непрекращающейся диареей довело Синтию почти до полного обезвоживания организма. Я пробежал около мили, чтобы разбудить доктора, и в его джипе мы привезли мою жену в маленькую клинику. Ее вены почти совсем пропали, и медсестры долго пытались попасть в них иглой, чтобы ввести салиновый раствор. Через несколько дней она смогла выписаться, но ее здоровье так никогда и не восстановилось полностью. Позднее к этому добавилась местная паразитическая инфекция (хлыстовик).

Мы продолжали разъездную работу до 1961 года, а затем нас перевели в Доминиканскую Республику. Вскоре после нашего приезда был убит Трухильо.