прот.Виктор Гурьев - Пролог в поучениях

Итак, жертвы наши, приносимые угодникам Божьим на храмы, в честь их основанные, приятны святым и поэтому для нас даром не пропадут. Святые, озаряемые светом лица Божия, видят нас, знают, какие мы чувствования питаем к ним и потому, несомненно, примут и наши жертвы и воздадут и нам за них сторицею. Они, конечно, отплатят нам любовью за любовь и вознесут за нас свои молитвы ко Господу. Аминь.

(Слово св. Иоанна Златоустаго, яко подобает оставить дело и идти к церкви христианам, егда время приспеет. Прол. Апр. 24)

Многие из христиан очень ленивы к посещению церкви Божией, и во многих церквах, даже в праздничные дни, звон церковный раздается как в какой-нибудь пустыни и церкви тоже бывают пусты. Вследствие сего, таким ленивым мы и решились предложить сегодня следующее слово от святого Златоуста. Если нас не слушают, то пусть послушают хотя вселенского учителя.

Умоляю вас, пришедших сюда, поучать ленивых, чтобы приходили в церковь; ибо вы вкусили сладости учения, а они нет… Церковь есть всем пристанище, и потому всякий спеши в нее. Если ты праведен, войди сюда, чтобы праведность свою сохранить; если грешен, спеши сюда, чтобы спастись. Не слыша учения церковного, как кто может направить душу свою к добру? Слово Божие светом именуется, и свет этот дороже видимого света, ибо он души просвещает. О том и Исаия пророк сказал: людие, сидящии во тьме и тени смертной, видеша свет велий , т. е. учение истинное. И те из вас, которые часто приходят в церковь, побуждайте к сему и других, так чтобы никто не говорил: "я занят и потому не могу придти". Размысли о тех, которые званы были на царскую вечерю, но не пошли. Один сказал: "я пять пар волов купил, другой поле, третий — я женился". И за это на них царь разгневался. А вы и одного часа не хотите Богу посвятить. И какая вам тягость из церкви на работу идти? Ведь вот, если бы кто стал золото раздавать или серебро, или предлагать мед или пиво, разве вы не поспешили бы? А в церковь, где я повседневно слово Божие раздаю, которое лучше золота и дороже камней многоценных и которое слаще меда, вы вот ходите редко. Поэтому я осуждаю вашу леность и вас порицаю за то, что вы с небрежением относитесь к церкви Божией и лишаетесь духовного учения ее, чрез которое вы научились бы благочестию и спасли свои души.

Итак, братие, спишите в церковь Божию и здесь вы насладитесь словом Божиим, которое лучше золота и дороже камней многоценных; здесь во время Божественной литургии насладитесь спасительными воспоминаниями о жизни нашего Искупителя и здесь будете славить Господа с Херувимами и Серафимами, и здесь, наконец, вы войдете и в ближайшее общение с Господом чрез Причащение Святейших Тела и Крови Его. Аминь.

(Слово от Патерика)

Раз один пустынник беседовал с братом о пользе душевной. Во время беседы, слушавший тяжко задремал, так что и очей поднять не мог. Но когда беседовавший переменил предмет речи и стал празднословить, дремавший тотчас же очнулся, обрадовался и стал слушать пустословие со вниманием (Прол. Апр. 25). Это краткое сказание мы привели вам, братие, потому, что, по нашему мнению, оно ни к кому так близко не подходит, как именно к нынешним христианам и не к некоторым только, но к весьма многим. В самом деле, посмотрим на себя без пристрастно. Вот наступает праздник Господень; звон церковный зовет в церковь; совесть тоже велит идти туда; но как трудно бывает, например, подняться к заутрени! Все немощи тут поднимутся, и уныние, и какое-то недовольство так и гнетут тебя. А скажи, что в это время пир будет там то: все минуты пересчитаем, как бы только поскорее попасть на него. Лежит на столе Библия и рядом с нею пустая, наполненная негодными баснями книжонка; редко не окажется, что для чтения не предпочтут последнюю первой. Говорят о Боге, о душе, о вечном спасении, — дремлют, скучают, терпеливо ждут окончания разговора; явись же тут какой-нибудь балагур и начни рассказывать небылицы, — все встрепенутся, все обрадуются, все окажут ему величайшее внимание и засыплют его похвалами. Но это только капля в море; всех случаев, где мы показываем свое небрежение к Божественному и увлечение мирским и греховным, кажется, и не перечтешь. Что же это значит? Отчего же так?

Нерасположение наше к духовным упражнениям зависит оттого, что мы не привыкли к ним. Душа наша так создана, братие, что такую же имеет нужду в каждодневном обновлении сил своих Богомыслием, как и тело в подкреплении себя пищею. А между тем много ли из нас Богомудрствующих? День поглощен делами житейскими, и часть отдыха — заботами о житейском. Размышлению же о Боге, о душе, о будущей жизни, если когда и предаемся, то большею частью как будто бы самому последнему из своих попечений. А при таком положении вещей, при засоренном попечениями житейскими уме и сердце, можно ли когда сделаться отзывчивым к тому, о чем менее всего думаешь? Увы, в засоренное русло вода не проникнет, а обходит его стороною, и семя, упавшее при пути, на камни и в тернии, не свершает плода. И все духовное — Божественное потому, как чуждое нам, мало находит сочувствия в нашем сердце и вследствие сего сухим и скучным кажется, особенно, если с заботами житейскими соединяется еще пристрастие к земным удовольствиям. Днем мирские расчеты, вечером же надобно отдохнуть на пустых зрелищах или на картах. Посмотрите на людей, стоящих в низкой доле: в будни они работают, — им не до Богомыслия и молитвы; а в праздник опять некогда, ибо нужно прогулять то, что с таким трудом добыто в неделю. Могут ли же быть такие люди внимательными к Божественному, когда оземленили свой ум, низвратили волю, оскотоподобили сердце? Увы, не собирают, говорит Господь, смокв с терновника и винограда с кустарника (Лук. 6, 44).