прот.Виктор Гурьев - Пролог в поучениях

Итак, с верою, любовью и страхом Божьим к пречистым Тайнам приступим, да причастицы жизни вечные будем!

Вечери Твоея тайные днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоем! Аминь.

(Из повести св. Феодора, епископа Едесского, о столпнице дивнем, иже во Ефесе)

Духовная гордость губит многих. Из-за нее люди не только часто лишаются награды за свои добрые дела, но и навлекают на себя гнев Божий. Видов этой гордости много и перечислить их трудно. Для примера возьмем один следующий. "Ах, говорит иные, какие все ныне живут бессердечные богачи: слез у бедных не отирают, любви к ближним не имеют! Что если бы я был богат? Сколько бы призрел вдов и сирот! Сколько бы сделал добра!" И что же? Случается иногда, что и действительно такому человеку богатство попадает и действительно он из него и добра немало делает. Но как? Непременно с мыслью: "вот я каков! несмь якоже прочии человецы!" А чрез эту фарисейскую хвастливость добро его уже и перестает быть добром в очах Божьих.

Один старец, столпник, спасавшийся близ Едеса, на вопрос св. Феодора, епископа Едесского: что заставило его взойти на столп и сколько лет он на оном подвизается? — отвечал: "вместе со старшим братом я расстался с миром еще в юности. Сначала три года мы провели в монастыре, а затем ушли в пустыню и, нашедши тут две пещеры, поселились, я в одной, брат в другой. Время мы проводили здесь в безмолвии, посте и молитве и сходились друг с другом только в дни воскресные. Такая жизнь в пустыне для меня продолжалась, однако, недолго. Раз, когда мы оба вышли из своих пещер для собирания злаков и кореньев на пищу и были в некотором расстоянии друг от друга, вдруг я заметил, что брат мой внезапно остановился на одном месте, как будто чего-то испугавшись, а потом стремглав побежал и скрылся в своей пещере. Недоумевая, что бы это значило, я пошел к месту его внезапной остановки, чтобы посмотреть, что там такое, — и что же? Вижу рассыпанным громадное количество золота. Недолго думая, я снял с себя мантию, собрал в нее неожиданно найденное сокровище и с большим трудом принес в свою келлию. После сего, не сказавши брату ни слова, я ушел в город, купил там большой дом, устроил в нем странноприимницу и больницу и при них основал монастырь, поместивши в нем сорок иноков. Поручивши все это опытному игумену и вручивши ему на нужды тысячу златниц, другую же тысячу раздавши бедным, я снова оставил мир и пошел к своему брату. На пути я начал высокоумствовать о себе и осуждать брата за то, что он не хотел сделать добра из найденного им золота, а когда подходил к вертепу братнему, то помыслы высокоумия и самомнения уже совершенно овладели мною. Но в это самое время является мне Ангел Божий с грозным видом и говорит: "знай, что все, что ты сделал, не стоить скачка, сделанного твоим братом чрез золото, и он несравненно выше и достойнее тебя пред Богом. Ты даже не стоишь и того, чтобы видеть его, и это будет до тех пор, пока покаянием и слезами не очистишь себя от своего греха". После сего Ангел сталь невидим, а я пошел к вертепу своего брата и к своему ужасу действительно не мог увидать его. Много тут я пролил слез, столь много, что в совершенное изнеможение пришел. Наконец, Господь сжалился надо мною, и голос свыше указал мне идти на это место, где теперь видишь меня и где я живу уже сорок девять лет. Здесь только в последнее пятидесятое лето Ангелом возвещено мне полное прощение и обещание что я увижусь с братом в обителях небесных".

Итак, братие, когда вам придет на мысль совершить какое-нибудь доброе дело, то прежде всего обратите внимание на то, чисты ли ваши побуждения, заставляющие вас браться за него. Если чисты, с Богом, принимайтесь; если нет, если заметите в себе желание удовлетворить своему честолюбию, или самомнение, или склонность к осуждению ближнего или еще что-нибудь худое, то сначала скорее очистите свое сердце от этих злых расположений и потом уже приводите в исполнение задуманное добро. Иначе последнее уподобится в вас доброму семени, брошенному среди дурной травы, которая не дает как должно возрастать ему и приносить плод. Аминь.

(Память преподобного отца нашего Илии пустынника. Прол. янв. 8)

Некоторые ленивые иноки говорят: "как мне скучно! Вот если бы я сейчас был в таком-то монастыре, если бы я был там то и там то, то я бы освежился и стал бы совсем другим человеком". Как смотреть на вышеупомянутые слова и желания этих иноков? Нужно смотреть так: эти иноки, ищущие, сами, пожалуй, не замечая того, мирских развлечений, во-первых, забывают о Боге, во-вторых, от забвения Бога впадают в леность, в третьих, подпадают под власть похоти плоти и, в четвертых, теряют страх Божий. Это все сейчас и попытаемся выяснить им. В житии преподобного отца нашего Илии пустынника читаем: "он монахом сделался в юности, ушел в дальнюю пустынь, провел в оной семьдесят лет и никуда из оной не выходил. Тропа к его келлии была настолько узка, что с трудом проходили ею, потому что острые камни облегали ее. И Илия сидел в такой малой пещере, что едва можно было видеть его. И одержим он был старостью, и было ему от роду сто десять лет. Отцы говорили о нем: "никто не: помнит, чтобы он вышел из келлии когда-нибудь на близ лежавшую гору. Вкушал он, будучи старцем, утром и вечером по три сухаря и по три масличных ягоды, а в юности пищу вкушал только однажды в неделю. Приходящим к нему инокам, ради их пользы душевной, говорил следующее: не давайте себя во власть сатане. У него, пред всяким грехом монашеским, три силы, приходящие на монаха. Первое — забвение, второе — леность, третье — похотение. Если придет в монаха забвение, у него рождается леность, от лености же возрастают похоти, а от похоти падает человек. Если же кто примет в себя страх Божий, от того бежит леность и не зачинается в нем злая похоть. И тогда не победит нас сатана и во грех не вринет, и мы благодатью Божьего спасемся".