Дмитрий Алексеев: Античное христианство и гностицизм

Герметические памятники демонстрируют нам предпринятую вне христианства, в рамках эллинистического культа Гермеса, попытку философского осмысления важнейших элементов гностического мифа, что особенно очевидно на примере таких мифологем, как «отражение образа в водах» и «восхождение души» [92] Corp.Herm. I,13–14; I,24–26; Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. Перевод К. Богуцкого . Киев/Москва, 2001, 16–17, 20; Высокий герметизм. Перевод с древнегреческого и латинского Л. Ю. Лукомского . СПб., 2001, 37–38, 43–44). . Характерно, что в обоих случаях мы сталкиваемся с развернутым философским истолкованием гностических мифологем, причем заимствование шло именно от гностиков к герметистам, а не наоборот. На это указывает прежде всего отсутствие в герметических памятниках того антикосмического дуализма, который был присущ как назореям, так и христианам-гностикам. В ортодоксальное христианство это антикосмическое, «жизнеотрицающее» мироощущение вошло если и не на уровне догматики, то как аскетический экстремизм, породивший движение энкратитов, а затем и монашество.

Христианские гностические писания.Все аутентичные тексты гностического христианства найдены в Египте — вследствие благоприятных природных условий, позволяющих рукописям сохраняться достаточно долго вне хранилищ, — и дошли до нас на саидском и субахмимском диалектах коптского языка. Все они являются переводами с греческих оригиналов, причем для некоторых — в частности, Евангелия Истины, Евангелия от Фомы, I и II Откровений Иакова, Книги Величия Отца — исследователи предполагают существование ныне утраченного арамейского протографа, впоследствии ставшего основой для греческого, а уже затем для коптского перевода. Характеризуя собрание Наг-Хаммади, А. Л. Хосроев отмечает, что «тексты, его составляющие, возникшие в разное время и в разных странах, имеющие различный характер и природу, будучи переведенными на коптский язык, оказались перенесенными в другую эпоху и в другую культуру» [93] А. Л. Хосроев . Александрийское христианство по данным текстов из Наг-Хаммади. М., 1991, 184. . Таким образом, они могут являться свидетельствами о духовных явлениях, весьма далеких от той христианской общины в Верхнем Египте, которая, сама не желая того, сумела сохранить для нас свои священные книги. Всего целиком или фрагментарно до нас дошли не менее восемнадцати кодексов гностических текстов — один пергаментный и остальные папирусные. Из них тринадцать в составе библиотеки, захороненной около 350 года в Хенобоскионе (ныне — Наг-Хаммади) в Верхнем Египте и найденной в 1945 году арабскими крестьянами во время земляных работ. Ранее были известны кодексы Аскью (первое издание — 1851) и Брюса (первое издание — 1892), хранящиеся с XVIII века в Англии, и приобретенный в Египте в конце XIX века Берлинский папирус 8502 (первое издание — 1955). Критическое издание текстов было осуществлено уже в ХХ веке.

Принципиально важно понять, что все они, за исключением памятников эллинистического герметизма — Слова о Восьмом и Девятом, фрагмента Асклепия и Молитвы благодарения, являются именно христианскими. Конечно, это христианство существенно отличается от привычной нам ортодоксальной модели, окончательно сформировавшейся уже после эпохи Вселенских соборов. Противопоставление писаний из Наг-Хаммади, как «гностических», новозаветным писаниям и сочинениям ранних отцов, как «христианским» по преимуществу, не представляется нам продуктивным. Эта изобретенная еще ересиологами двухчастная схема не отражает никакой реальности, кроме конфессиональных предпочтений отдельных исследователей. И те, и другие тексты являются именно христианскими; и в тех и в других наличествуют и иудейские, и эллинистические, если угодно, «языческие» элементы. Если уж браться за создание бинарной оппозиции, то противопоставлять следует не некое абстрактное «христианство» столь же абстрактному «гностицизму», а иной раз и «внехристианскому мифологическому гностицизму», а два конкретных, исторически реальных явления: христианский гнозис и кафолическую ортодоксию. Что мы и стараемся сделать в настоящей работе, поскольку свидетельством существования, взаимного влияния и борьбы обоих являются и Новый Завет, и коптская библиотека.

Конечно, можно вслед за некоторыми публицистами объявить Гнозис «смесью греческой философии с восточным мистицизмом, возникшим до христианства и независимо от него» [94] Сознательно не указываю источник цитаты, поскольку это несостоятельное утверждение кочует из одной апологетической работы в другую, и в настоящий момент его уже можно считать частью «священного предания кафолической ортодоксии». . Однако согласиться с этой позицией очень трудно. В реально сохранившихся гностических писаниях очень мало «греческой философии» и «восточного мистицизма», если, конечно, не считать восточным «мистицизм» ранних христиан, действительно распространявшихся первоначально по восточной части Римской империи. Многолетние тщательные поиски «дохристианского гностицизма» дали более чем скромные результаты; честнее будет признать, что они не дали результатов вовсе [95] Edwin M. Yamauchi , Pre-Christian Gnosticism in the Nag Hammadi Texts? // Church History, Vol. 48, № 2. (Jun., 1979), pp. 129–141; Edwin M. Yamauchi , Pre-Christian Gnosticism, the New Testament and Nag Hammadi in recent debate. // Themelios 10.1 (September 1984). . Датировать внехристианские гностические памятники периодом до I столетия невозможно, поскольку назорейские и герметические тексты демонстрируют знакомство с христианской традицией, а Мани Хайа, основатель манихейства, жил в III веке и называл себя «апостолом».