Христианские рассказы для детей. Выбор

— Что, списать хотел?! — съязвил Ваня.— Я думал, ты настоящий верующий, а ты...

Рома смущенно посмотрел на Ваню и, глубоко вздохнув, вышел из класса. «Я ни за что не буду способствовать нечестности! — оправдывал свою грубость Ваня,— Списать — это все равно, что своровать или обмануть...»

Незаметно прошла неделя, за ней — другая. Ваня все так же высокомерно разговаривал со своими друзьями, укорял их за всякую мелочь и всегда находил за что обличить. Илья с Ромой сначала отмалчивались, а потом и вообще стали сторониться его. Ваню это раздражало, но он старался выглядеть спокойным и всеми силами оправдывал себя: «Ну и пусть сердятся! Я ведь справедливо говорю. Я прямой человек, не хочу лукавить. Конечно, кому понравится, когда говорят правду в глаза...»

И все же на сердце у Вани было неспокойно. Он понимал, что неправильно относится к друзьям. Бывали моменты, когда у Вани появлялось желание измениться, быть дружелюбным, но мальчики по-прежнему сторонились его, и он отступал от своих решений исправиться.

Однажды на занятиях подростковой группы учитель, Яков Петрович, попросил Ваню прочитать стих из шестой главы Евангелия Луки.

— «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» — внятно прочитал Ваня.

— Объясни, пожалуйста, как ты понимаешь это место? — попросил Яков Петрович.

— Это очень просто,— невозмутимо начал Ваня.— Прежде чем критиковать других за ошибки или недостатки, нужно посмотреть на себя...— Вдруг он запнулся, покраснел и, не договорив, сел.

— Правильно, прежде всего надо посмотреть на себя. Но почему-то в жизни часто бывает наоборот. У другого мы видим даже то, в чем он не виновен, и с легкостью осуждаем ближнего. А свой явный грех как будто не замечаем и даже пытаемся оправдать его...

Иисус Христос учит нас в первую очередь смотреть на себя, проверять свое сердце. Как мы относимся к своим проступкам и как смотрим на проступки других?..

О чем говорил Яков Петрович дальше, Ваня уже не слышал. Прочитанное слово, проникнув в самое сердце, сразило его. «Как я раньше не видел себя? — думал он.— Я немилосердно унижал Илью и Рому, а себя всегда считал правым. Я обвинял их в мелочах, а сам делал намного хуже: ходил в кино, оскорблял ребят, дерзил... И Роме не помог, Илью унизил. Я видел у них соломинку, а бревна в своем глазе не чувствовал...»

— Давайте вместе помолимся,— донесся до слуха Вани голос Якова Петровича.

Во время молитвы Ваня решил попросить прощения у Ильи и Ромы. После собрания он первым вышел во двор. Мрачный и невеселый, стоял он в стороне, поджидая друзей.

Когда на крыльце появился Илья, а потом и Рома, у Вани от волнения пересохло в горле, вспотели руки. Прежде самоуверенный и надменный, он не мог совладать с собой и, словно потеряв дар речи, разочарованно смотрел, как друзья, весело разговаривая, уходили со двора. «Ладно, в школе поговорю с ними... или в другое воскресенье», — успокоил себя Ваня и тоже пошел домой.

С каждым днем Ване становилось все труднее преодолеть себя. Каждое утро он принимал решение попросить прощения у товарищей, но проходили дни, и все оставалось по-прежнему. В конце концов Ваня стал просить помощи у Господа.

— Боже, прости меня! — молился он.— Я очень хочу, чтобы Ты изменил меня... Дай мне силы попросить прощения у Ильи и Ромы!

На следующий день на большой перемене Ваня отозвал друзей в сторону и сказал:

— Простите меня, я плохо поступал, я вас унижал... На самом деле я хуже вас, а считал себя праведным. Простите...

— Конечно прощаем! — И ребята искренне пожали друг другу руки.

Обольщение

Климовы часто собирались в папином кабинете на семейные общения. Иногда отец назначал собрание только для старших детей, и это значило, что будет решаться какой-нибудь серьезный вопрос. Посреди кабинета стоял большой письменный стол, вокруг которого и рассаживалась семья. Сегодня здесь сидели старшие дети (те, кому было больше десяти лет): Сергей, Света и Аня. Они любили эти вечера, где могли рассуждать о Слове Божьем, вместе с папой исследовать Писание, беседовать.

Отец открыл Библию, географический атлас древнего мира и, внимательно посмотрев на детей, сказал:

— Давайте мысленно перенесемся на много веков назад и проследим, как израильский народ шел по пустыне в обетованную землю. Однажды остановились они напротив Иерихона, на моавитских равнинах. С трех сторон эти равнины окружены цепью высоких гор,— отец провел указкой по карте.— Если подняться на вершину Фасги, то перед взором откроется живописная долина, на которой и раскинулся удивительный огромный город. Это трехмиллионный стан израильского народа. В нем, вместо многоэтажных домов и широких магистралей, в строгом порядке стоят разноцветные шатры.