НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ - ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Ho кромѣ исторической достовѣрности сказаній св. Димитрій дорожилъ и нравственнымъ значеніемъ разсказываемыхъ имъ событій и дѣйствій, стараясь выставить, оттѣнить это значеніе, направляя весь свой разсказъ къ тому, чтобы преподать читателю какой нибудь нравственный урокъ. Въ нихъ можно найти множество нравственныхъ наставленій, высказанныхъ устами святыхъ мужей.

Въ этихъ наставленіяхъ указываются средства къ нравственному преспѣянію христіанина и возведенію его на высшую ступень нравственнаго совершенства. Конечно, назидательность и убѣдительность этихъ наставленій зависитъ много отъ того, что онѣ высказываются устами опытнаго христіанскаго подвижника, котораго жизнь есть оправданіе его правилъ и наставленій.

Поэтому, какъ бы ни были высоки эти правила, какъ бы ни тяжелы казались въ исполненіи, – они становятся доступными для насъ, послѣ того, какъ изрекли ихъ мужи, сильные словомъ и дѣломъ, извлекая ихъ не изъ холоднаго умозрѣнія, но изъ опытной духовной мудрости. A насколь строго относились къ изданіямъ четіихъ-миней св. Димитрія Ростовскаго, это видно изъ замѣчанія Горскаго. Послѣ перваго изданія четій-миней въ сентябрѣ 1705 года, второе съ нѣкоторыми поправками самого сочинителя и другихъ, напечатано въ Кіевѣ съ 1711 – 1718 г. Ho послѣ этого Святѣйшій Синодъ, въ первый разъ отъ себя предпринимая изданіе этихъ книгъ въ общее назиданіе, нашелъ нужнымъ вновь подвергнуть ихъ внимательнѣйшему пересмотру. Почему, съ соизволенія Императрицы Елизаветы Петровны, въ 1745 году, поручилъ это дѣло архимандриту Кіевопечерской лавры Тимоѳею Щербацкому съ другими кіевскими учеными, основательно знающими богословіе, церковную исторію и греческій и латинскій языки. Исправителямъ вмѣнено было въ обязанность обратить вниманіе на то, – не имѣется ли въ четіихъ-минеяхъ чего нибудь противнаго священному Писанію, догматамъ вѣры и церковнымъ преданіямъ, также чего нибудь исторически сомнительнаго, невѣроятнаго, – и усмотрѣнныя погрѣшности представить Святѣйшему Синоду на разсмотрѣніе. Но Щербацкій только въ 1754 году представилъ нѣкоторыя свои замѣчанія, отказавшись отъ дальнѣйшаго труда. Потому Святѣйшій Синодъ возложилъ окончаніе этого дѣла на ректора новгородской семинаріи, хутынскаго архимандрита Іоасафа Миткевича (впослѣдствіи бѣлорусскаго епископа) и александро-невскаго іеродіакона Никодима. Самое изданіе исправленныхъ такимъ образомъ четій-миней вышло въ Москвѣ въ 1759 году. (Горскій. Св. Димитрій Митрополитъ Ростовскій. Москва. 1849 г., стр. 129).

Объяснить недовѣріе протестантовъ къ житіямъ святыхъ можно очень просто. Лютеръ самъ усиливался достигнуть святости чрезвычайною борьбою съ своими дурными наклонностями. Но, лишенный благодатной помощи за гордость, которой онъ, можно сказать, и не искалъ, въ результатѣ своего аскетизма онъ видѣлъ себя тѣмъ же чувственнымъ и страстнымъ человѣкомъ, какимъ вступилъ и въ монастырь. Тогда, вообразивъ, что ему довольно собственнаго несчастнаго опыта къ уразумѣнію величайшаго таинства, – какъ благодатію Божіею, при содѣйствіи человѣческой свободы, содѣлывается спасеніе человѣка, бывшій монахъ отринулъ монашество и вступилъ въ міръ съ тѣмъ окончательнымъ убѣжденіемъ, что внутренняго освященія нѣтъ, а есть только освященіе внѣшнее, или вмѣненіе человѣку безконечныхъ заслугъ Христовыхъ чрезъ вѣру. Послѣдователи Лютера, принявъ это положеніе своего учителя за основное начало своего богословія, естественно могли отвергнуть вѣру во всѣ подвиги святыхъ, и если какихъ изъ нихъ нельзя было опровергнуть исторически, на тѣ стали смотрѣть съ пренебреженіемъ, какъ на дѣло мнимаго религіознаго фанатизма. Отвергнувъ основное чудо христіанства – благодатное возрожденіе падшаго человѣка и претвореніе его въ новаго, протестантство не видѣло уже никакой нужды во внѣшнихъ чудесахъ и, признавъ ихъ только свидѣтельствомъ истинности религіи, которое было необходимо при введеніи ея въ міръ, оно отвергло ихъ, какъ выраженіе ея божественной въ мірѣ силы, и всѣ сказанія о чудесахъ святыхъ отнесло къ сказаніямъ, составленнымъ фантазіею. Вотъ тѣ отношенія, въ какихъ протестантство, оторвавшись отъ лона Вселенской церкви, стало къ міру святыхъ Божіихъ, этому сѣмени истиннаго хоистіанства, которое до тѣхъ поръ пребудетъ на землѣ, пока пребудетъ и святая церковь!

Кіево-Печерскій патерикъ. Кіево-печерская лавра воспитала первыхъ угодниковъ у насъ Божіихъ и притомъ въ раннее время. Первымъ собирателемъ жизнеописаній отечественныхъ святыхъ былъ преподобный Несторъ лѣтописецъ, жившій, какъ полагаютъ, въ концѣ XI и въ началѣ XII в.; его трудъ продолжали печерскій инокъ Поликарпъ и печерскій же постриженникъ епископъ Симонъ. Само собою понятно, что патерикъ, или отечникъ, заключаетъ свѣдѣнія, да и то не о всѣхъ, объ инокахъ кіевопечерскихъ. Кубаревъ (въ журн. мин. нар. просв. 1838 г. ч. XX, стр. 1 – 34) и преосвященный Макарій (изв. 2-го отд. академіи наукъ V, 9) обстоятельно разобрали патерикъ. По ихъ изысканіямъ видно, что патерикъ имѣлъ въ виду одну цѣль – представить рядъ жизнеописаній св. печерскихъ отцевъ для назидательнаго чтенія христіанъ.