Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 6)

Ересь Феодосия Косого в существе была совершенно сходна с ересию жидовствующих, отвергая в христианстве все собственно христианское и опираясь на Ветхий Завет, но имела и свои особенности. Жидовствующие держались всех вообще книг Ветхого Завета, хотя в своих возражениях против христиан не отказывались пользоваться и священными книгами Нового Завета и даже писаниями отцов. Косой признавал истинными только пять книг ветхозаветных - Моисеевых, называя их столповыми, хотя не отказывался пользоваться против христиан и прочими книгами Ветхого и Нового Завета и даже писаниями отцов. Да и самые возражения жидовствующих и Косого против христиан не всегда были одинаковы. Отсюда объясняются как сходство, так и различие между сочинением Зиновия против Косого и "Просветителем" преподобного Иосифа Волоцкого против жидовствующих. Оба они, Иосиф и Зиновий, защищали и раскрывали догмат о Пресвятой Троице, но первый - на основании всех книг ветхозаветных, а последний - только на основании Пятокнижия. Оба доказывали догмат о Божестве Иисуса Христа, но один текстами из Ветхого Завета, а другой - свидетельствами Нового Завета, соответственно возражениям. Оба касались догмата о Воплощении, но Иосиф доказывал, пользуясь вообще ветхозаветными книгами, что Иисус Христос, воплотившийся Сын Божий, есть истинный Мессия, и старался объяснить собственными соображениями, что Воплощение достойно Бога и сообразно с Его совершенствами; а Зиновий указывал и раскрывал только преобразования Воплощения и обетования о Мессии, изложенные в одном Пятокнижии. Оба защищали употребление и почитание святых икон на основании Ветхого Завета, но Иосиф привел также и новозаветные свидетельства о поклонении иконам и подробно объяснил разные виды поклонения и особенно поклонения Богу. Оба защищали монашество, но Зиновий только опровергал возражения против любостяжательности монастырей, а Иосиф раскрывал самое происхождение монашества, его существо и характер. Таким образом, некоторые истины, именно: о Пресвятой Троице, о Воплощении, о почитании икон, о монашестве изложены у Иосифа гораздо подробнее или многостороннее, но зато в сочинении Зиновия, можно сказать, вообще раскрытие истин и изложение мыслей отчетливее и основательнее. Как тот, так и другой обладали обширными познаниями в Священном Писании, но Иосиф часто приводил тексты для подтверждения какой-либо истины без всякого с своей стороны объяснения, а Зиновий, приводя тексты, всегда истолковывал их смысл и силу доказательности. Иосиф поражает своею начитанностию в писаниях святых отцов и множеством отеческих свидетельств, им приводимых. Зиновий не показал такой начитанности и даже почти не приводит отеческих свидетельств, а все объясняет или доказывает сам, и в этом главное его отличие от Иосифа и от всех современных писателей, по крайней мере судя по настоящему сочинению Зиновия. Но не напрасно еще пред началом своих собеседований с крылошанами Зиновий сказал: "Отеческое учение вем добре" - и потом, когда они однажды укорили его, будто он толкует Писание дерзко, сослался на согласие своих толкований с учением трех вселенских учителей; толкования Зиновия, хотя он выражал их своими словами, действительно согласны с писаниями отцов и нередко заимствованы из них. Любил и Иосиф обращаться иногда к соображениям разума, но Зиновий пользовался ими гораздо чаще, хотя соображения его не всегда были удачны, а те, которые он употреблял для изъяснения таинства Пресвятой Троицы, даже весьма неудачны. Есть и в сочинении Иосифа мысли и целые отделы, излишние для его цели, но у Зиновия таких излишеств больше, и некоторые из них гораздо объемистее и резче, каковы доказательства бытия Божия и особенно обширные толкования на целые два Слова святого Василия Великого. Слог у Зиновия по складу и многим словам и выражениям своеообразный, непохожий на слог других писателей того времени, имеющий мало естественности и правильности, и очень трудный для понимания, пока к нему не привыкнешь. Впрочем, несмотря на все недостатки, замечаемые в сочинении Зиновия, о нем более, нежели о ком-либо другом из его современников, справедливо можно сказать: это был богослов мыслящий и дававший себе отчет во всем, о чем он говорил или писал, а не довольствовавшийся готовыми мыслями и свидетельствами "от Божественных Писаний", как большею частию поступали тогда другие. Остается заметить, что в конце своего сочинения, в последнем собеседовании, Зиновий познакомил нас с некоторыми весьма любопытными религиозными вопросами своего времени и со своим взглядом на эти вопросы.