Иоанн Мейендорф - Иисус Христос в восточном православном предании

Тем не менее, латинская терминология Льва не могла удовлетворить Восток. Тринитарные споры IV века уже показали, к каким недоразумениям может привести параллельное употребление терминов persona (proswpon) и substantia — natura (ousia — jusis). Поэтому на Халкидонском Соборе термин Льва persona был переведен как upostasis, и таким образом был положен конец двусмысленному употреблению термина Св. Кирилла mia jusis(«единая природа»). Вот знаменитый текст халкидонского вероопределения:

Итак, последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына Господа Нашего Иисуса Христа, совершеннейшего в Божестве и совершеннейшего в человечестве, истинного Бога и истинного Человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству; по всему нам подобного, кроме греха; рожденного прежде всего от Отца по Божеству, в последние же дни Того же ради и нашего ради спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству. Одного и Того же Христа, Сына Господа, единородного; в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, — так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лицо proswpon и одну ипостась, — не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и Того же Сына и единородного Бога–Слова, Господа Иисуса Христа, как издревле пророки и как Сам Господь Иисус Христос научил нас и как передал нам символ Отцов наших.

Составленное на основании формулы согласия (433 г.) и исповедания Флавиана (448 г.), халкидонское вероопределение явилось результатом ряда труднейших компромиссов между противоборствующими сторонами. Тем более поразительно в нем положительное разрешение христологической проблемы.

Подавляющее большинство отцов на Соборе определенно были сторонниками св. Кирилла, и в первом варианте представленного Собору текста просто повторялось определение 433 г.: «из двух природ» (ek duw jusewn), — кириллова формула, которую монофизиты готовы были принять, так как она позволяла им говорить о «единой природе после соединения». Термин «природа» сохранял, таким образом, свое старое значение конкретного существа, являясь синонимом термина «ипостась», при этом двусмысленность александрийской терминологии оставалась прежней. Это явилось причиной ультиматума папских легатов и вызвало давление со стороны представителей императора, принуждавших отцов Собора отправить текст на доработку в комиссию. Принципиально антинесторианский, Собор не представлял, каким образом сформулировать свою антимонофизитскую позицию, остававшуюся лишь неясным ощущением.

Тем не менее, окончательное и единодушное принятие последнего варианта нельзя объяснить простым внешним давлением. Это не было капитуляцией перед Римом, как пытались представить дело монофизиты, не было это и отказом от богословия св. Кирилла.

Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать акты второго заседания; когда большинство епископов после прочтения «Томоса» папы Льва провозгласили его выражением истинной веры, общей для «Льва и Кирилла» (последний оставался для них единственным достойным доверия авторитетом), то представители Иллирика и Палестины все еще отрицали православие Льва. Константинопольскому архидиакону Аэтию в конце концов удалось получить их согласие, зачитав им другие тексты св. Кирилла. Однако в результате все документы пришлось возвратить на пять дней в комиссию, чтобы «Томос» Льва был сопоставлен с писаниями св. Кирилла, в частности — с его анафематизмами. Результаты работы были оглашены на четвертом заседании, и только после этого состоялось голосование. Все епископы утвердили, что послание Льва к Флавиану было, с их точки зрения, не более чем новым выражением истинной веры, провозглашенной в Никее, Константинополе, Ефесе и в посланиях св. Кирилла. Таким образом, осудив Евтихия, отцы Халкидонского Собора остались убежденными, что «несторианство было силой, более опасной для Церкви, чем монофизитство». Но прежде всего они желали оставаться верными св. Кириллу.

Латинские формулы, включенные в вероопределение («сохраняется свойство каждого естества» и «в двух естествах»), в общем не противоречащие учению св. Кирилла, были уравновешены замечательным утверждением личностного единства Христа. Выражение ton auton («тот же самый») было намеренно восемь раз повторено в тексте, чтобы подчеркнуть единство субъекта во всех действиях Христа, как божественных, так и человеческих. Было также использовано и слово «Qeotokos», выражающее идею communicatio idiomatum. Что же до определения «в двух естествах», которого нет у св. Кирилла, но которое было общеупотребительным в Антиохии и на Западе и часто использовалось участниками синода 448 г., осудившего Евтихия, то оно внесло принципиальное и исключительно конструктивное различие между jusis и upostasis, которого так не хватало в христологической терминологии.