Святитель Илия (Минятий) - Слова в Великий пост

И, наверное, он убил бы его и потешил бешенство своей зависти, если бы чудесно не сохранил тогда Давида Божий покров.

Из–за того, что Богочеловек Иисус проповедует истину, исцеляет больных, прощает грешных, огорчаются христоненавистники, иудейские книжники, и порицают Его, как хулителя: «Что Сей тако глаголет хулы?» (Мк. 2:7) В один субботний день увидел Иисус идущую к Нему женщину, которая жестоко мучилась от недужного духа восемнадцать лет, так что, скорчившись от тяжелой болезни, не могла уже поднять головы и с трудом держала душу в устах. Увидев ее, Иисус сжалился над ней и исцелил ее: «жено, отпущена еси от недуга твоего» (Лк. 13:12). И так как весь народ возрадовался с благодарным чувством чудесам Христовым — «радовахуся о всех славных бывающих от Него» (Лк. 13:17), архисинагог начал негодовать, гневаться, запрещать, начал сеять смуту в народе, чтобы уничтожить его благоговение и веру в Спасителя: «шесть дний есть, в няже достоит делати; в тыя убо приходяще целитеся, а не в день субботный» (Лк. 13:14). Да разве для дня субботнего была какая–нибудь заповедь, чтобы не быть в этот день чудесам? Разве в этот день возбранял закон лечиться больным? Нет. Архисинагог говорит не из ревности к закону, а из зависти к Христу. Он порицает силу, действие чуда, так как завидует славе Чудотворца. Сатана перешел из женщины в душу архисинагога. Феофилакт говорит: «сатана, сначала связывающий женщину, потом связывает архисинагога завистью и его устами порицает Божественное чудо».

Разве счастье Иосифа не было общим благополучием для его братьев, как это и доказало время? Слава, достигнутая Давидом, не была ли и славой Саула, царство которого он утверждал, побеждая его врагов? Чудеса Иисуса Христа не были ли благодеянием для всех иудеев? Конечно. Но завистливый не обращает внимания на свое благо: «зависть не умеет предпочитать полезное», а умеет видеть добро ближнего и завистливо печалиться; «зависть есть печаль о благополучии ближнего»; она старается благополучие ближнего обратить в злополучие и в этом находить утешение своей печали. Цель зависти — видеть, как завидуемый из счастья впадает в бедствие.

Горел в пламени неугасаемого огня немилосердный и человеконенавистный богач, о котором повествует евангелист Лука. И когда он, возведя очи к небесам, увидел в лоне Авраамовом убогого Лазаря, он возопил жалким голосом: «Отче Аврааме, помилуй мя и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и устудит язык мой» (Лк. 16:24). Братья, эта просьба богача кажется мне странной. Неужели тому, кто горел в такой пламенной печи, был извне окружен и дышал пламенем, кто всецело и телом, и душой был пламя, неужели такому человеку, каким был он, не ясно было, что омоченный в воде перст Лазаря не в силах принести ему какую–либо пользу? Все воды источников, рек и морей были бы недостаточны, чтобы сколько–нибудь прохладить его. В таком сильном пламени — и просит так мало воды! Очевидно, что он желает чего–то другого, и это объясняет святой Златоуст. «Видит богач когда–то убогого, нищего Лазаря в состоянии великого блаженства и славы; он видел его прежде нагим и покрытым ранами, а теперь видит облеченным в боготканое украшение божественного света, в наслаждении вечной жизни. Когда–то алкавшего и желавшего насытится от крох, падавших со стола богача, теперь видит насыщенным блаженной славой — все это видит богач и говорит от зависти более, чем от всего геенского пламени». И вот почему он требует, чтобы пришел Лазарь к нему, хотя бы на время, чтобы и Лазарь пришел разделить с ним муки, чтобы он удалился от лона Авраамова. И если бы удалось ему это, он, вероятно, почувствовал бы некоторую отраду. Чтобы удостовериться в этом, обратите внимание на следующее: когда богач услыхал от Авраама, что Лазарю идти в ад к нему нельзя, ибо между ними установлена великая пропасть, он стал говорить: «молю тя убо, отче, да послеши его в дом отца моего» (Лк. 16:27). Этими словами он как бы говорил: если нельзя прислать его сюда, чтобы он стал участником моих мучений, то пошли его хотя бы в мой дом, т. е. в мир, в прежнюю жизнь, в прежние несчастья, только удали его от блаженства в твоем лоне. Да, повторяю, завистью он распаляется более, нежели геенной. Казалось бы, богачу следовало скорее проситься самому на лоно Авраамово, а не Лазаря привлекать на муку. Но завистливый не ищет своего блага, не стремится к блаженству из состояния мучения. «Зависть не умеет предпочитать полезное». Она ищет другому зла, чтобы видеть ближнего в муке. «Цель зависти — видеть, как завидуемый из счастья впадает в несчастье». Богач хочет видеть Лазаря в аду сильнее, чем себя в раю. Почему? Потому что «зависть есть печаль о благополучии ближнего». Богословы доказывают, что наибольшая мука для содержимых в аду будет сознавать, что на веки ими все это по своей вине утрачено, а святые вечно наслаждаются, отсюда произойдет плач и срежет зубов, здесь–то они и найдут для себя величайшую муку из всех мук.