Иоанн Кассиан Римлянин - Сочинения

Номер страницы предшествует тексту на ней.

\\8//

В Писании говорится, что мудрейший Соломон, удостоившийся получить от Бога такую мудрость, что, по свидетельству самого Господа, не было подобного ему между предшественниками и не могло быть даже между потомками,намереваясь построить храм Господень, просил помощи у тирского царя, и с помощью присланного им сына одной вдовы — Хирама — устроил благолепие в храме и драгоценные сосуды (3 Цар 4, 7). Так и ты, блаженнейший архипастырь, намереваясь создать истинный, духовный и вечный храм Богу, в состав которого войдут не камни бесчувственные, но собор святых мужей, и, желая посвятить Богу драгоценнейшие сосуды, которые будут составлять не золото и серебро, но святые души, сияющие незлобием, правотою и целомудрием, приглашаешь меня, ничтожного, для содействия тебе в этом святом деле. Желая, чтобы общежительные монастыри в твоей области были устроены по правилам восточных, а особенно египетских монастырей, несмотря на то, что сам ты столь совершенен в добродетели и разуме и вообще столь богат духовными дарами, что желающие совершенства могут получить достаточное назидание не только от твоего учения, но и от одной жизни, — от меня, убогого словом и знанием, ты требуешь изложения тех монастырских правил, которые я видел в Египте и Палестине и о которых

\\9// слышал от отцов, чтобы братья нового твоего монастыря могли узнать образ жизни, какой ведут там святые. Мне сильно хочется исполнить твое желание, впрочем, я повинуюсь тебе не без страха, во–первых, потому, что образ жизни моей совсем не таков, чтобы я мог объять умом этот возвышенный и святой предмет; во–вторых, потому, что теперь не могу точно припомнить тех правил, которые знал или соблюдал, живя в молодые годы среди отцов восточных, так как подобные предметы удерживаются в памяти путем исполнения их; а в–третьих, потому, что я не умею хорошо объяснить их, хотя и могу вспомнить о некоторых. Кроме того, об этих правилах уже говорили мужи, отличившиеся умом, красноречием и самой жизнью своей. Василий Великий, Иероним и другие, из которых первый на вопросы братьев о разных правилах общежительных ответил на основании Св. Писания, а другой не только свое сочинение издал, но еще и изданные на греческом языке перевел на латинский. После красноречивых произведений этих мужей мое сочинение обличило бы во мне самонадеянность, если бы меня не воодушевляла надежда на твою святость и уверенность в том, что и тебе угодно мое лепетанье, и братству новоустраиваемого монастыря может быть полезно. Итак, блаженнейший архипастырь, только одушевляясь твоими молитвами, я принимаюсь за дело, тобою мне поручаемое, и стану излагать для нового монастыря те правила, о которых не рассуждали наши предки, писавшие обыкновенно только о слышанном, а не о том, что они сами делали. Здесь я не буду говорить о тех чудесах отцов, о которых я слышал или был свидетелем которых, потому что чудеса, возбуждая удивление, мало содействуют святой жизни. Сколько возможно правдивее расскажу я о правилах монастырских, о происхождении восьми главных пороков и о том, как можно, поучению отцов, искоренить эти пороки, потому что я имею целью повествование не о чудесах Божиих, а о том, как исправить наши нравы и проводить жизнь совершенную. Постараюсь исполнить твое предсказание, и если в здешних странах найду что–нибудь не соответствующее древ- \\10//ним правилам, то исправлю это по правилам, какие существуют в древних египетских и палестинских монастырях, потому что не может быть никакое новое братство на Западе в стране Галлии лучше тех монастырей, которые основаны святыми и духовными отцами от начала апостольской проповеди. Если замечу, что какие–нибудь правила египетских монастырей будут здесь неисполнимы по суровости воздуха или по трудности и разности нравов, то заменю их, насколько возможно, правилами монастырей палестинских или месопотамских, потому что если правила будут соразмерны силам, то их и с неравными способностями можно будет исполнять без труда.

\\11//

Намереваясь говорить о правилах монастырских, думаю, что приличнее всего начать с одежды монашеской, потому что, только глядя, на внешнее их украшение, мы можем основательно рассуждать об их внутреннем благочестии.