Адин Штайнзальц - Простые слова

Если я люблю — ребенка, жену или кого-нибудь другого, — я вижу всего человека, включая его недостатки, но не принимаю их близко к сердцу. До тех пор, пока человек смотрит на объект любви и не видит в нем серьезных изъянов, все в порядке. Как только он начинает останавливаться на деталях, цельное восприятие нарушается и любовь больше не способна скрыть эти недостатки.

Пример возвышенной любви мы находим в книге «Бытие»: «И служил Яаков за Рахель семь лет, и они показались ему несколькими днями, потому что он любил ее» (29:20). На первый взгляд, это может показаться парадоксальным не только потому, что семь лет — немалый срок. Находиться вдали от любимой тяжело, и один день кажется долгим как целый год. Здесь же говорится об обратном: семь лет пролетели как семь дней.

Если любовь к другому эгоистична, тогда разлука с ее объектом вызывает страдание; чем сильнее чувство, тем медленнее тянется время. Если же я действительно люблю бескорыстно, просто потому, что любимый человек существует, а не оттого, что хочу от него что-то получить, тогда семь лет пролетят как семь дней. От любви я получаю только любовь, значение имеют сами отношения, а не выгода, которую можно из них извлечь. Любимый есть, и поэтому все хорошо; мне ничего другого не надо — ни улыбки, ни взгляда в ответ на мое чувство. Мне даже не нужно, чтобы он обращал на меня внимание. Теоретически, чем сильнее любовь, тем больше она концентрируется на объекте и тем меньше — на субъекте. Идеальная любовь сконцентрирована на любимом полностью.

Высшая любовь — любовь к Б-гу — описана в Книге Иова. Там говорится: «Вот Он убивает меня, но я жажду Его…» (13:15). Когда я знаю, что Ты, Б-г, находишься здесь, все в порядке — не потому, что мир совершенен, или в моей жизни все течет как надо, или это делает меня удачливей или богаче. Жизнь хороша, потому что Ты существуешь, и это само по себе делает меня счастливым.

Некоторые люди наделены от рождения огромным потенциалом любви, в то время как другим приходится учиться ей, начиная с основ, возможно, трансформируя любовь к себе в любовь к другим. Наконец, для третьих научиться испытывать это чувство — тяжкий труд, и чтобы он принес хоть какие-то плоды, им приходится проводить глубокие структурные перемены в своей душе, а к четвертым любовь приходит лишь на краткий миг… Только немногие (скорей всего, те, кто от рождения владеет этим даром) могут и способны достичь абсолютно безусловной любви.

Многие из нас совершенно искренне говорят: «Я бы хотел верить в Б-га. Если бы только я мог увидеть что-нибудь, что убедило бы меня в Его существовании, я с радостью поверил бы». К сожалению, когда речь идет о Творце, то, что большинство людей может увидеть, не имеет отношения к делу, а то, что и впрямь существенно, увидеть невозможно.

Есть народная песня на идиш, которая имеет прямое отношение к данной проблеме и в которой суть ее, несмотря на легкомысленность формы, передана очень глубоко:

Скептик спрашивает верующего: [1] [1] Последние две строчки являются цитатой из «Тикуней-Зоѓар», 17а. .

«Что есть Б-г? Что есть Б-г?»

Верующий отвечает скептику:

«Ах ты, несчастный осел!

Нет мысли, которая могла бы Его охватить,

Нет места, которое не было бы наполнено Им»

Скептик спрашивает верующего:

«Где Б-г? Где Б-г?»

Верующий отвечает скептику:

«Нет места, которое не было бы наполнено Им,

Нет мысли, которая могла бы Его охватить».

Однако существует другой вопрос, имеющий значение как для верующего, так и для неверующего: во что именно ты веришь или не веришь? Это вопрос не из области высокой теологии, он относится к каждому в его повседневной жизни, будь то интеллектуал или простой человек. Непритязательная песенка отражает всю остроту проблемы веры в Б-га. Для тех, кто верит, нет вопросов, а для тех, кто не верит, не имеют значения ответы.

Возможно, наибольшей трудностью для нас в отношениях со Всевышним является наша врожденная неспособность сформировать хоть сколько-нибудь отчетливое представление о Нем. Несмотря на миллионы доводов, высказанных устно и письменно как в пользу Его существования, так против этого, несмотря на все богословские книги и молитвенники, очень многое из сказанного по-прежнему остается в области пустых словопрений. Само слово «Б-г» широко используется — и в публичных молитвах, и в обращении к Нему отдельного человека, в обычном разговоре и в проклятьях — с одинаковой бессмысленностью. Для большинства людей оно означает все — и ничего.