Элиэзе Беркович - Вера после Катастрофы

Разве Машиах уже пришел? Достаточно выглянуть в окно, чтобы убедиться в ошибочности такого предположения. Но мессианская эра настала, и люди с чувствительным сердцем видят, как в результатах человеческой деятельности неожиданно проявляется Божье руководство. Катастрофа унесла целые прославленные общины, и мы знаем, что им больше не возродиться. Пути назад, в прошлое, нет. Но куда мы идем? Раньше нам не хватало уверенности, мы заблудились, потеряли себя. Но разглядев улыбку на лице Бога, мы можем начать сначала. После каждой трагедии иудаизм двигался вперед. Падение Первого Храма привело к созданию синагог, вокруг которых сплотились евреи. После разрушения Второго Храма был записан Талмуд. После Катастрофы евреи вернулись в Сион. Что же это дало современному иудаизму?

Галутному иудаизму не хватало целостности экзистенциальной реальности, в которой мог быть совершен поступок веры. Изгнание постепенно сужало область применения заповедей. Например, в Вавилоне, где обширные территории были густо заселены евреями, им разрешалось жить по законам Торы и под руководством эксиларха [9] [9] Эксиларх (рош а-гола) — глава еврейской общины в Вавилонии и других странах рассеяния во втором — тринадцатом веках*. , власть которого признавалась государством. В средние века, несмотря на гнет, у евреев существовала значительная внутренняя автономия, хотя сфера, где иудаизм мог повлиять на реальную жизнь, весьма сузилась. Возможность совершить еврейский поступок все уменьшалась, но даже в гетто нового времени еврейская жизнь все еще теплилась. Чем меньше евреи были вовлечены в экономику и культуру коренного населения, тем свободнее они были духовно. Когда упали стены гетто, иудаизм стал катастрофически быстро превращаться в обрядовую религию. После уничтожения великих общин Европы возможность творческого развития иудаизма стала проблематичной. В коммунистическом мире еврей попросту лишен еврейской идентификации. А в демократических странах, где на деле существует полная свобода совести, именно эта свобода способствует падению значения иудаизма в жизни еврея. Евреи участвуют во всех областях человеческой деятельности, но происходит это в мире, где невозможен значимый поступок веры. Никогда еще иудаизм не был так лишен живой реальности, как в наши дни. Даже для верующих евреев в галуте иудаизм — их личная забота. Без поддержки истории он обречен на увядание.

Но именно в момент величайшего духовного застоя судьба подарила евреям Сион и Иерусалим. В первый раз после девятнадцати веков постоянного сужения сферы применения заповедей евреям дарована возможность совершить полноценный еврейский поступок. В наши дни вне Страны Израиля иудаизм в основном должен решать проблемы, связанные с вовлечением еврея в нееврейскую культуру и нееврейское общество. Эти проблемы неразрешимы. Иудаизм не может творчески развиваться внутри христианской или атеистической цивилизации. Если бы все евреи продолжали оставаться в диаспоре, будущее иудаизма выглядело бы весьма тревожно. Мы еще не полностью осознаем, что Господь преподнес нам в Сионе. Но теперь трудные проблемы будут ставиться в Сионе, в условиях живой еврейской реальности, для которой и создан иудаизм. Сион — надежда для всех евреев. Поймут ли они это?

Еврей не может обнаружить присутствие Бога в истории других народов и религий. Только история Израиля дает почувствовать руку Всевышнего. Если убрать евреев из истории, необходимость в Боге отпадает. Без Израиля все в мире объяснимо, вполне предсказуемо. Лишь реальность Сиона не укладывается в рамки творимой человеком истории. Только еврей знает, что история (как бы искусно она ни маскировалась под дело человеческих рук) — это мессианский процесс, руководимый Богом.

После Катастрофы евреям удалось увидеть, как сбываются древние пророчества о возвращении в Сион. Девятнадцать столетий скитались сыны Израиля среди народов, оставаясь верными Святой земле. Их молитвы, траур по разрушенному Храму показывали, что они ни на минуту не забывают об оставленном Иерусалиме. Кто бы ни владел Эрец-Исраэль — евреи всегда решительно протестовали. Этот протест не мог что-то значить в истории силы, но был явственно слышен всеми народами. И, как ни странно, они подспудно признавали право евреев на землю предков. Преследуя, дискриминируя, угнетая евреев, народы мира как бы хотели сказать: "Вы чужие, вам нечего здесь делать. Отправляйтесь домой!" [1] [1] Вспомните привычное советским евреям: "Убирайтесь в свой Израиль!"* .