Нил Синайский - Творения

Таковы узы естества: не расторгаются они при разлуке телесной, но скрепляются еще сильнее. Когда душа не имеет близ себя любимого, тогда в отсутствии еще более влечется к нему и всецело им занимает память, не имея при себе того, что могло бы удовлетворить вожделению. А как велика скорбь и как жестоко мучение разлучаемых таким образом, знают изведавшие это опытом; не испытавшие же пусть научатся сему из примера бессловесных, в которых без науки вложено естественное, непреодолимое чувство сострадательности у детей к родившим и у родивших к детям; и оно в родивших к детям при разлучении с ними разными признаками и явными страданиями изобличает нежную привязанность.

Так, уводимая корова болезненно и не умолкая мычит, часто оборачиваясь к увлекаемому от нее тельцу, и глазами выражает, как велико ее страдание. Поелику природа для бессловесных не имела другого орудия, которым бы обозначалось ощущаемое ими страдание, то одним глазам присвоила способность служить знаками печали и сделала, что потупленные глаза как бы вопиют о том состоянии, которое сделать известным нет другой возможности. А увлекаемый телец, не даваясь уводящим его насильно, иногда, как к священному убежищу, прибегает к матерним сосцам и поелику не может обнять их руками, то держится за них пока ртом, а иногда кружится около матери и порывистыми скачками сказывает о своей нужде, потому что лишен дара слова, которое могло бы объяснить страдание жалобами.

Но не знаю как явившись на верху горы, потому что помысел не сопутствовал уводимому телу и занят был только бедствием сына, вот не вижу более и его, сокрытого от взора великим расстоянием, и, не зная, что с ним делается, обращаю слова свои, как и естественно, к Богу, оплакивая плен сына и сетуя об избиенных святых, и говорю: «Где же теперь труды воздержания вашего, блаженные и треблаженные? Где злострадания терпения? Ужели этот венец прияли вы за великий подвиг? Эта награда уготована была вам за долговременное подвижничество? Ужели напрасно было течение ваше путем правды? Тщетно трудились вы о добродетели?

И когда готовилось вам убиение, беспомощными оставил вас Божественный Промысл, убийцам не воспротивилось правосудие, беззаконная рука возымела силу над преподобными телами и нечестие величается победою над благочестием, кичась, без сомнения, тем, что восторжествовало над истиною! Почему купина не воспылала древним пламенем? Почему не попалила приближавшихся злодеев? Почему не поглотила их, расступившись, земля, как некогда вместе с кущами и со всем родством пожрала весь сонм Кореев? Почему умолкли чудные страхования горы Синая и не поразили беззаконных гласом громов, непроницаемостью мрака и блистаниями молний? Напротив того, в бездействии оставалась отмщающая сила, не наказала обидчиков необычайными громами и пламенниками, не спасла обиженных мощною рукою, чтобы варвары, изведав на опыте чудо, дознали беспримерное могущество непреодолимой силы. При самой купине и горе Законоположения пали сии благочестивые, подобно бессловесным жертвам, и не оказано им помощи.

Где была сила, потопившая некогда египтян и глубину морскую соделавшая для них гробом? Где была сила, каменным градом избившая некогда иноплеменников, которые вступили в войну с израильтянами, и народу своему даровавшая победу без труда и кровопролития? Где была эта сила, которая и в другой еще раз, когда враги вторглись в Святую Землю, ввергла их в умоисступление, так что обратили оружие свое друг против друга, не разумели, что избивают в ослеплении один другого, и в убитых не признавали своих? Куда сокрыла она помощь свою, не укрыв впадших в руки злоумышленных? Но хотя обуздывала прежде свирепую ярость львов и неодолимую силу огня на ввергаемых, уважив досточтимость жития и громогласно провозвестив благочестие отроков, однако же добродетель этих мужей соделала как бы сомнительною, лишив их всякой помощи и наводя тем на мысль, будто бы недостойны были попечения о них».

Но все это говорили горесть и печаль, которые и старающихся сохранить целомудрие ума доводят бедствиями до ропота. И сие извинительно в состоянии мучительного страдания, которое опечаленного и препобеждаемого, может быть, великостию злоключений заставляет говорить многое и против воли. Божия же помощь нередко оставляет и праведных, предавая их мучителям на претерпение разных истязаний и неправедного убиения, чтобы явным соделалось благоискусное мужество подвизающихся и просияла светоносная сила веры, до смерти не ослабевшая в своем дерзновении, но всецело страданием препобедившая неистовство мучителей. Как оставшиеся не хотят удалиться из пустыни, неблагоустроенной жизни в городах предпочитая лучше смерть, так и скончавшимся лучшим казалось умереть, нежели терпеть пороки, господствующие в обитаемой вселенной. Ибо знали они, что смерть душевная тяжелее смерти телесной и умереть в грехе опаснее, нежели умереть от меча: одна смерть подвергает малому и кратковременному страданию, а другая продолжительному и непрестанному мучению.