Андрей Кураев: Как делают антисемитом

А это: "Сколько зла причинила вся "наша" водочно-христианская культура…" [15].

Или: "Темная жестокость, соприродная русской жизни" [16].

Или: "зверства русской армии в Чечне свидетельствуют о безнравственности русского народа" [17].

Увы, лишь одно ограничение пока наложили на себя еврейские публицисты, говоря о России: не матюгаться. “Красиво сказано: “Умом Россию не понять” – и этим оправдывают тысячи заведомо алогичных рассуждений о России. Лишь через сто лет гипноз тютчевского “мо” развеял русский писатель Губерман (не вздрогнули? поздравляю) своим “давно пора, честная мать, умом Россию понимать”. “Честная” следует либо произносить на церковнославянский манер, с ударением на втором слоге, либо заменять тем словом, каковое Губерман и употребил, а мне непозволительно" [18].

Что ж, спасибо, что хоть не матом… А в остальном – "все позволено".

Излюбленное занятие хамосемитов – хамство в адрес Девы. Тут и открыто антихристианская экзегеза библейских слов: Оказывается, "Лествица Иакова" пророчествует не о схождении Бога к людям, а о будущих бедах Израиля: Иакова осаждали "мрачные видения грядущих веков" [19].

Тут и тексты в стиле – "Небольшие подтасовки дают знаменитое: "Се, Дева во чреве примет" (Ис. 7,14). Правильно: "Смотрите, эта молодка беременна"" [20].

Тут и фотоколлажи типа того, что был опубликован в "Московском комсомольце" 18 июля 1999 (в Сергиев день) – фотография статуи Божией Матери с натянутым на нее презервативом…

Тут и просто запредельные размышлизмы Левинсона: "Необходимо сексуальное образование… сознательная сексуальная раскрепощенность, неотрывная от политический, экономической и идеологической свободы… И чему бы там ни учили аскеты от Патриархии и КПРФ, Мария, как гласит церковное предание, родила Иисуса в 15 лет" [21].

Скажет ли христианин, пусть даже принадлежащий "к отличной от Московской патриархии конфессии", что Мария родила в 15 лет в результате "сознательной сексуальной раскрепощенности, неотрывной от идеологической свободы"? Посмеет ли так сказать не-христианин, у которого есть хотя бы зачаточное чувство уважения к верованиям и святыням других людей? Хамство это, а не “демократия”. И назвать трамвайного хама – хамом, даже если этот хам носит фамилию Левинсон, призвать его к прекращению потока оскорблений, является не антисемитизмом, а долгом любого воспитанного человека.

Еще прежде у классика советской литературы Исаака Бабеля, можно было прочитать о персонаже, который заходит в захваченный красными храм и видит икону Богоматери: “худая баба, с раздвинутыми коленями и волочащимися грудями, похожими на две лишние зеленые руки” (“Закат”). Вполне светский литературовед замечает по этому поводу, что это не что иное как “словесный погром”: “Какой штатный атеист последующих десятилетий не позавидовал бы этому сочному отвращению, этому таланту ненависти и азарту “попрания святынь”?” [22].

Конечно, достается и другим чтимым в христианстве лицам: “Живи Павел сегодня, он бы, пожалуй, кончил свои дни в психиатрической лечебнице… Эрнест Ренан характеризует его как “отвратительного маленького еврея”. Он был подвержен периодически приступам малярии. У него были повторяющиеся галлюцинации и, по мнению некоторых ученых, эпилептические припадки” [23]. Призывая евреев соблюдать обрезание, современные иудейские проповедники восклицают: "Кто поучает евреев не слушать слов Господа сегодня? Это все тот же самый Сатана. У него может быть множество обличий и имен. Две тысячи лет назад его звали Павлом. А сегодня как его зовут? Кто учит вас не делать обрезание крайней плоти своим сыновьям? Все тот же Сатана. Тот, кто повторяет слова Павла "Обрезание – ничто", знайте, что имя его не Павел, имя его – сатана!" [24].

"Но, может быть, евреи воспринимают Иисуса если не как пророка, то, по крайней мере, как совершенного человека, как идеал, достойный всеобщего подражания? Нет, и это не так. Неприкрашенная правда состоит в том, что Иисус, хоть и является героем духа, отнюдь не совершенен. Так, Иисус не выказывает никакого интереса к жизни разума и красоты, еще меньше – к философии, науке и искусству греко-римского мира его эпохи. Может быть, его взгляды и возвышенны, но узки"

.

Просто классическим, нормативным примером того, как разрабатывается антицерковная тема в современной журналистике, было передача В. Познера "Человек в маске". Сам жанр этой передачи – это идеальный способ обслуживать идеологические похоти ведущего и его работодателей. Полная анонимность "человека в маске" при желании позволяет посадить любого верного соратника в гостевое кресло и попросить его озвучить заранее написанный текст с любой клеветой в адрес того, кто по какой-либо причине оказался вне числа того "мы", с которым отождествляет себя Познер. И подать в суд на клевету нельзя – ибо неизвестно на кого подавать-то, а с журналиста и взятки гладки: это же не он сам говорил, а кто-то с улицы, который даже не представился. И вот в гостевом кресле появляется очередная маска, рассказывающая о безобразиях, творящихся в Православной Церкви. Оказывается, там есть некое боевое братство, которое, с одной стороны, помогает иерархам торговать водкой и сигаретами, а в свободное от разгрузки вагонов время сжигает книги еретиков и всяких там современных богословов-модернистов…