Кристина Рой: Пробуждение

В ближайший четверг Сусанна и Дора Уже-ровы помогли Аннушке привести в порядок постели, пересыпать в перинах перья. Тетушка Звара постирала все постельное белье. Помогло майское солнце, и теперь Марийкины перины снова были пушистыми и свежими, как прежде, когда счастливый жених привел ее в дом. Нарядно застланная кровать украсила чисто выбеленную комнату, в которой все сверкало. Теперь здесь было красиво, особенно когда солнце заглядывало через чистые оконные стекла с белыми занавесками. Матьяс после возвращения из Америки везде в своем доме сделал деревянные полы. На кухне стояла плита. Вычищенная кухня теперь тоже была как комната. Женщины попросили разрешить вымыть и его переднюю комнату. Он не возражал: "Хорошо будет, если вы и у меня сделаете уборку, - благодарил он, - а то моя комната по сравнению с другими помещениями выглядит теперь неряшливой. Подчас мы не замечаем грязь, пока рядом не окажется что-то чистое. Так мы и не сознаем, какие мы грешники, пока не подходим к святому Сыну Божьему".

Когда они в пятницу вынесли проветрить Марийкины вещи из шкафа и сундука, Сусанна Ужерова не могла удержаться от слез и рада была, что Матьяс и Звара уехали на поле и не присутствовали при этом. В сундуке Марийка хранила про запас, на долгую жизнь, льняное и хлопчатое полотно. В шкафу висела рабочая и праздничная одежда, летние и зимние вещи, которыми она едва попользовалась. Даже своего свадебного платья она не надела в последний путь. Кое-что заплесневело, два покрывала были немного проедены молью, но остальные вещи сохранились хорошо; все было просушено и проветрено! Вымытые снаружи и внутри, шкаф и сундук заблестели как новые. Аннушка сказала Доре, что она в гражданской школе училась шить белье, поэтому Сусанна посоветовала Матьясу дать ей пошить нательное и постельное белье, чтобы была смена. Ему тяжело было согласиться на это. "Я это все берег на тот случай, если бы матушка Скале захотела забрать эти вещи, - сказал он печально. - Но так как это теперь уже невозможно, было бы жаль, если бы они залежались и испортились. Я бы все это отдал Аннушке, ведь она тоже ее дочь".

- Мне, дядя? - переспросила она удивленно. - Но мне же ничего не нужно. У меня вещи все новые, и многое осталось от моей приемной матери. А ваше постельное белье, как решето, нательное же все в заплатках. Позвольте мне пошить новое белье для вас. Если бы ваша Марийка нас видела, она бы радовалась, что все ее добро в доме используется.

Так и сделали. Дора об Аннушке уже знала больше, чем кто-либо другой в деревне. Когда та взялась за шитье, она прежде всего подрубила Дорину новую косынку, которую Илья ей привез с ярмарки. Звары принесли швейную машинку от еврейки Штейн. С этой машинкой была связана целая история. Во время еврейского погрома, когда ограбили дочь Штейнов,Розу, Янковский купил эту машинку и отдал ее родителям Розы. Выслушав просьбу Матьяса дать на время швейную машинку Аннушке, еврейка сказала: "Конечно, ведь эта вещь принадлежит вам. Я знаю, что вы ее выкупили для нас. Неизвестно, когда вернется наша Роза. Пусть машинка будет у вас, сколько потребуется. У нас она все равно никому не нужна". Так Аннушка взялась за дело, и работа у нее спорилась на удивление.

Спустя две недели никто уже не помнил о том, что девушка пришла ненадолго и может уйти, если захочет. Есть люди, к которым привыкают так же быстро, как к весне, когда она приходит после долгой зимы, чтобы согреть землю теплыми лучами солнца и украсить ее цветами.

Однако пора немного осмотреться в деревне, где так неожиданно появилась Аннушка, не знавшая даже, примут ее там или нет. В верхнем конце от Ужеровых жили Симоновы. Собственно говоря, это были Рашовы, но все называли их Симоновыми. Раньше там много лет стояла полуразвалившаяся хижина с ветхой соломенной крышей, уродовавшая всю деревню. Владельцы ее давно жили в Америке, никто о доме не заботился, а однажды ночью с большим грохотом завалилась вся кровля. Через полгода из Америки вернулся Рашов и, так как в то время доллар в Словакии стоил 90-100 крон, смог построить себе отличный дом с большими окнами, с чугунной литой изгородью вокруг садика. Такой дом мог бы украсить любой город. Затем прибыла и жена хозяина. Она и одевалась уже поамерикански, и в доме своем устроила все на заморский манер. За домом у них был цветник с чудеснейшими розами, во дворе гуляли всякие невиданные здесь птицы. Рашов приобрел коня, красивую повозку и стал заниматься извозом. Видя его сидящим на облучке в старом поношенном костюме, трудно было поверить, что он владелец чудесного дома, многочисленных полей и сада с необыкновенными розами. Рашовы были бездетны. Несколько лет назад они взяли в дом вдову их дяди Симона, которую все называли "бабушкой Симоновой". Ей дали комнатку во дворе, чтобы она могла дожить свою жизнь в родном краю. Так как она жила скромно, у нее было все необходимое для жизни. Дети ее рассеялись по разным местам, и она осталась одна. Приютили ее потому, что покойный дядя Симон Рашов теперешним ее хозяевам одолжил в свое время деньги на дорогу в Америку, не потребовав ни процентов, ни других обязательств. Теперь поняв, что долг платежом красен, Симоновы-Ра-шовы захотели отплатить за добро добром и позаботились о старом, немощном человеке. Хозяева бабушкой были довольны: она заботилась о доме и пряла... Такой старый человек зачастую может быть очень полезным, если он добр, нетребователен и богат житейским опытом. А у бабушки Симоновой все это было. Она с детства служила в хороших домах, и то, чему она там научилась, не забылось и в старости. Она воспитала сыновей, дочерей и внуков и, похоронив любимого внука, перебралась к Ра-шовым. Жили они в большом красивом доме лишь втроем.