Авва Дорофей - Добротолюбие, том 2

18. Ныне в нашей власти или опять засыпать ее, или дать ей светиться в нас и просвещать нас, если будем повиноваться. Когда совесть наша говорит нам сделать что либо, а мы пренебрегаем сим, — и когда она снова говорит, а мы не делаем, но продолжаем попирать ее; тогда мы засыпаем ее, — и она не может уже явственно говорить нам от тяготы, лежащей на ней, но как светильник, сияющий за совестью, начинает показывать нам вещи все темнее и темнее. Как в воде, помутившейся от многого ила, никто не может узнать лица своего, так и мы, по преступлении, не разумеем, что говорит нам наша совесть, — так что нам кажется, будто ее вовсе нет у нас.

19. Совесть называется соперником, потому что всегда сопротивляется злой воле нашей и напоминает нам, что мы должны делать, но не делаем, и если что не должны делать, делаем, осуждает нас. Посему Господь и назвал ее соперником, и заповедует нам: буди увещеваяся с соперником твоим, дондеже еси на пути с ним (Мф. 5, 25) т. е. в мiре сем, как говорит св. Василий Великий.

20. Будем же хранить нашу совесть, пока находимся в мiре сем, не допустим, чтоб она обличала нас в каком либо деле, не будем попирать ее ни в чем, хотя бы то было самое малое. Знайте, что от пренебрежения сего малого и в сущности ничтожного мы переходим к пренебрежению и великого. Если кто начнет говорить: "что за важность, если я съем эту безделицу? Что за важность, если я посмотрю на ту или на эту вещь?" то от этого: "что за важность в том, что за важность в другом" — впадает он в злой навык и начнет пренебрегать великим и важным и попирать свою совесть; а таким образом закосневая во зле, будет он в опасности придти и в совершенное нечувствие.

21. Совесть хранить должно и в отношении к Богу, и в отношении к ближнему, и в отношении к вещам. — В отношении к Богу тот хранит совесть, кто не пренебрегает Его заповедями; и даже в том, чего не видят люди, и чего никто не требует от нас, он хранит совесть свою к Богу втайне. — Хранение совести в отношении к ближнему требует, чтоб отнюдь не делать ничего такого, что, как знаем, оскорбляет или соблазняет ближнего, делом или словом, или видом, или взором. — Хранение совести в отношении к вещам состоит в том, чтобы не обращаться худо с какой-либо вещью, не давать ей портиться, и не бросать ее без нужды. — Во всех этих отношениях должно хранить совесть свою чистою и не запятнанною, чтоб не попасть в беду, от которой Сам Господь предостерегает нас (Мф. 5, 26).

22. Св. Иоанн говорит: совершенная любовь вон изгоняет страх (1 Иоан. 4, 18). Как же св. Пророк Давид говорит: бойтеся Господа вси святии Его (Пс. 33, 10)? Сим показывается, что есть два страха: один первоначальный, а другой совершенный, — один свойствен начинающим, а другой свойствен совершенным Святым, достигшим в меру совершенной любви. Кто исполняет волю Божию по страху мук, тот есть еще новоначальный; а кто исполняет волю Божию из любви к Богу, — для того, чтоб угодить Богу, того сия любовь приводит в совершенный страх, по коему он, вкусив сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться ее. И сей-то совершенный страх, рождающийся от любви, вон изгоняет страх первоначальный.

23. Страха совершенного невозможно достигнуть, если кто прежде не приобретет первоначального страха. Премудрый Сирах говорит: страх Божий есть начало и конец (— 1, 15, 18). Началом назван первоначальный страх, за которым следует совершенный страх Святых. Первоначальный страх свойствен душевному состоянию. Он охраняет душу от всякого падения; ибо сказано: страхом Господним уклоняется всяк от зла (Прит. 15, 27). Но кто уклоняется от зла по страху наказания, как раб, боящийся господина, тот постепенно приходит к тому, чтоб делать благое добровольно, — сначала, как наемник, надеяся некоего воздаяния за свое благое делание. Если же он таким образом будет постоянно избегать зла, из страха, подобно рабу, и делать благое, в надежде награды, подобно наемнику; то пребывая, по благодати Божией, во благом и соразмерно сему соединяясь с Богом, получает он наконец вкус ко благому, приходит в некоторое ощущение истинно благого, — и уже не хочет разлучиться с ним. Тогда достигает он в достоинство сына, и любит добро ради самого добра, — и хотя боится, но потому что любит. Сей-то есть великий и совершенный страх.

24. Сию постепенность изображает и св. Пророк Давид в следующих словах: уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира и пожени и (Пс. 33, 15). Уклонися, говорит, от зла, т. е. избегай всякого вообще зла, уклоняйся от всякого дела ведущего ко греху. Но сказав это, он не остановился на сем, но прибавил: и сотвори благо. Ибо случается, что иной не делает зла, но и добра не творит; и, например, не обижает, но и милосердия не оказывает, или не ненавидит, но и не любит. Сказав же о сем, он последовательно продолжает: взыщи мира и пожени и. Не сказал только — взыщи, но усильно стремись за ним, чтоб достигнуть его. — Следите внимательно умом своим за сею речью, и примечайте тонкость, наблюдаемую Святым. — Когда кто сподобится уклониться от зла, и потом, с помощью Божией, будет старательно делать благое; тотчас восстанут на него брани вражеские, — и он подвизается, трудится, сокрушается, то боясь возвратиться опять на злое, как раб, то надеясь награды за благое, как наемник. Но терпя нападения от врага, борясь с ним и сопротивляясь ему; по сим побуждениям, он, хотя делает благое, однако с большою скорбью, с великим трудом. Когда же получит помощь от Бога и приобретет некоторый навык в добре, тогда видит он покой, тогда ощущает мир, тогда ощущает, что значит прискорбная брань, и что — радость и веселие мира. — И начинает уже потом искать мира, усиленно стремиться к нему, чтоб достигнуть его, приобрести совершенно и водворить его в себе. Достигший же в меру сию вкушает наконец блаженство миротворцев (Мф. 5, 9). — И отселе кто может побудить душу сию делать добро ради чего либо иного, кроме наслаждения тем самым добром? Тогда-то таковой познает и совершенный страх.