Сергей Мансуров - Очерки по истории церкви

Весной 1925 г. под угрозой нового ареста Мансуровы покидают Сергиев Посад. Начинаются скитания. Летом — деревня близ Аносино. Осенью — Новгород, встреча с родными тетушками-монахинями, матерью Иоанной и матерью Сергией. Затем вновь деревня.

5 сентября 1926 г. Сергей Павлович посвящен в сан священника и начинает службу в Сергиевом женском монастыре около села Дубово, в 12 км от г. Вереи, но из-за болезни прослужить пришлось всего один год и четыре месяца.

Преставился о. Сергий 2 марта 1929 г.

Рукопись «Очерков из истории Церкви» осталась незавершенной. Текст публикуется по изданию: «Богословские труды». Сб. 6, 7 (М„1971–1972).

Поскольку рукопись не была подготовлена автором к публикации, в отдельных местах мы сочли необходимым ввести поясняющие или дополняющие вставки в квадратных скобках. Пунктуация там, где это не затрагивает смысла, приведена к современной норме. В авторской рукописи встречаются в скобках варианты словосочетаний и выражений, передающих авторскую мысль, — мы сохраняем их в публикации.

…Как подумают многие, разве мало написано историй Церкви, мало напечатано трудов, со всех сторон освещающих ее жизнь? Во всех частях света ученые посвящали и посвящают себя этому предмету. Как можно утверждать, что мало знают жизнь Церкви? Но, как это ни странно на первый взгляд, нет в современной науке труда, посвященного истории Церкви как благодатного целого; нет, насколько мы знаем, даже опыта, за последние два века, изобразить ее жизнь соответственно тому, как Церковь сама сознает свою жизнь и как свидетельствует о ней ее многовековая литература.

Царствие Божие на земле — тело Христово, одушевленное Духом Святым, — так сознает себя Церковь. Вот предмет истории Церкви. История Церкви, чтобы быть истинной и научной, помня завет евангелиста Луки — «по тщательном исследовании всего сначала по порядку» [2] Лк. 1, 3. , должна ли только описывать ход церковных событий, нагромождая без разбора воедино все, что носит или хочет носить имя церковного? Не принадлежит ли к истории Церкви прежде всего и по преимуществу то, что отвечает ее прямому назначению, а не то, что только украшается ее святым именем? Научно ли было бы в истории искусств давать одинаковое место безвкусной пошлости и великому творчеству: затеривать, например, Андрея Рублева и Рафаэля в толпе подражателей и ремесленников изобразительных искусств? Церковно ли и вместе научно ли отдавать одинаковое внимание и место и подвижникам — святым строителям церковной жизни, и еретикам? Внешнее и случайное — плевелы среди пшеницы — может и иногда должно иметь место в Истории, но, конечно, не затемнять и не загромождать основное и существенное в истории предмета, о котором должна идти речь.

Существенное назначение церковности не соединять ли людей с Богом во внутреннее единство по закону евангельскому? Цель основания и жизни Церкви не спасать ли человечество? — Итак, первое место в истории Церкви должно принадлежать тем, кто непосредственно в жизни и в учении соответствовали этому назначению, сами к нему стремились и его достигали, себя и других соединяли со Христом и во Христе — единением благодатным, предуказанным Евангелием Христовым и учением апостольским, в единое Царство — тело Христово.

Поэтому, говоря по существу, «Жития Святых» святителя Димитрия Ростовского много научнее современных церковных историков, ибо именно они знакомят нас с тем, как осуществила в истории свое назначение Церковь. Нечего бояться, что история Церкви превратится в значительной мере в историю подвижничества или даже (horribile dictu) [3] Страшно сказать (лат.). много места будет отведено монашеству.

Серьезного историка не должны сковывать предвзятые вкусы, часто притом вырастающие под влияниями, чуждыми христианству. Нас должно занимать дело по существу; какую бы привлекательную или отталкивающую форму ни носило то или иное внешнее событие, оно должно быть оценено по существу. Внимание историка должно быть по преимуществу там, где видно достижение христианского идеала. Ибо здесь подлинная жизнь Церкви, ибо отсюда дух жизни растекается по всему телу Церкви.

Может возникнуть вопрос: при гаком подходе к истории не окажутся ли вне нашего поля зрения многие, если не большинство, существенные события из истории Церкви? — На это и должны дать ответ предлагаемые «Очерки». Но, предваряя, скажем: не только не окажутся, но получат свой надлежащий смысл. Сверх того, многое подлинно существенное, оставшееся в тени, займет должное место. Ибо не следует ли сделать кое-какие переоценки: что считать существенным событием для истории Церкви? Почему Сирийский собор [4] Антиохийский поместный собор 341 г. , например, существенен и о нем пишет едва ли не каждый историк Церкви, а молитвенное вдохновение египетского пустынника Макария — дело узких специалистов? Однако о соборе забыли уже через несколько десятилетий (кроме историков), а молитвы преподобного Макария вот уже более полутора тысячелетий каждое утро и вечер повторяет неисчислимое множество верующих. Ведь не измерять же внешним положением и шумом значительность церковных событий.