Анна Маркова: Афон и его святыни

В соборном храме Костамонита находится несколько чудотворных икон. Главная святыня обители – икона Божией Матери «Антифонитриа» (Предвозвестительница). Икона расположена в мраморном киоте, позади архиерейского трона. В 1020 году на престольный праздник в Костамоните закончилось масло. Не было даже возможности зажечь лампады и отслужить всенощную. Тогда через Свою икону «Предвозвестительница» Богородица возвестила экклеси-арху Агафону о том, что Она не оставит обитель

Своим заступничеством. В тот же миг пустой сосуд чудесным образом наполнился. Этот кувшин до сих пор показывают паломникам.

Икона Богородицы «Портаитисса»: с ней связано чудо, случившееся по предстательству Матери Божией с игуменом монастыря Симеоном, когда он в 1872 – 76 годах ездил в Россию собирать пожертвования.

Еще один чудотворный образ – икона Божией Матери «Одигитрия» (Костамонитская). Она находилась во Влахернском храме в Константинополе. Принесена же обители Костамонитской в дар сербскою княгиней Анною, которой она подарена была царями Мануилом и сыном его Иоанном Палеологом. Икона эта стоит при северо-восточной колонне, поддерживающей купол храма. Серебряный оклад иконы был подарен монастырю в 1360 году сербской княгиней Анной.

Икона святого первомученика Стефана, в память которого и освящен соборный храм этой обители. Это древнейшая икона в монастыре. Помещена в юго-восточном киоте монастырского собора. По преданию, икона была привезена в конце XI века из Иерусалима императором Алексеем Комниным и монахом Илларионом. Размеры иконы 1,20 на 0,70 метра.

Глаз святого на иконе проколот, а края иконы обожжены во времена иконоборчества. В правой руке святой держит кадило, а в левой – подобие храма. Серебряное с золотом покрытие иконы было сделано в 1864 году.

Среди святынь Костамонита находятся: часть Животворящего Креста Господня и частица Христовой багряницы. Также в обители пребывают частицы мощей: первомученика архидиакона Стефана, апостола Андрея Первозванного и евангелиста Луки, равноапостольного Константина Великого, великомучеников Прокопия, Артемия и Пантелеимона, мучеников Трифона, Христофора, Аглаиа, Кира и Иоанна, святых бессребреников Космы и Дамиана, святителей Модеста, Иакова Персиянина и Иоанна Златоуста, священномученика Харалампия, преподобных Фалалея, Парфения, священномученика Власия, святого Артемия.

Костамонит не принимает денежной помощи Евросоюза и живет плодами рук своих насельников. Братия Костамонита подвизается в исихазме. В обители царит строгая аскетическая атмосфера, монахи осторожно пользуются благами современной цивилизации. В частности, не используют для освещения монастыря электричество.

О себе скажу, что я, по милости Божией, не унываю пока; любуюсь на Святую Гору – Афон и на жизнь ее насельников и не нарадуюсь моему собственному жребию…

Вот скоро уж восемь месяцев, как я на Афоне, да еще и не видать конца моих восхитительных прогулок по его заоблачным высотам и увлекательным низменностям, среди цветущих рощ и меланхолических пустынь…

Вид, какой открывается с вершины Афона, бесподобен. Говорят, что при склоне солнца к западу отсюда можно заметить самый Константинополь, даль которого в наше время терялась в полуденном мареве и, со своими соседними высотами сливаясь в одну длинную цепь, тянулась в пленительном разнообразии по светлому горизонту.

Острова: Самофраки, Имбро, Тассо, Лемнос; горы: Олимп, Пинд и другие, берега мифологической Трои, Ида и даже едва заметные черты отдаленного Негропонта с неподвижными равнинами архипелагских вод ложились под взор наш во всем своем оптическом очаровании.

Картина была единственная в своем роде! Величественный Олимп, на котором сиял своею подвижническою жизнью святой Иоанникий Великий, красовался над Салоникским заливом поразительным челом своим, покрытым еще зимними снегами.

Далекие горы Македонии местами тоже лежали под их ослепительною белизною, а длинная цепь Афонского хребта вилась к перешейку в живописных волнах расцветающей зелени. Все высоты полуострова, или все равно – Святой Горы, столь поразительные, если смотреть на них от взморья, теперь казались нам не более как плоскими пригорками, ничтожною возвышенностью.

Разбросанные по прибрежью монастыри представлялись отсюда легкими только очертаниями белизны, а отшельничьи кельи с их кипарисами – едва заметными темными точками.