Владимир Легойда - Мешают ли джинсы спасению. Опыт современной апологетики

На Руси, как и в большинстве православных стран, Пасха всегда отмечалась с большой торжественностью и размахом. Крестные ходы представляли собой праздничные шествия, в которых принимали участие практически все жители городов и деревень.

Пасха никогда не была беззаботным праздником пустого веселья. Напротив, согласно древнерусскому обычаю, на Пасху особо полагалось заниматься благотворительностью. Милостыня, так свойственная русским, особо проявлялась в пасхальные дни. На Пасху и в дни Светлой седмицы русские цари часто посещали богадельни, больницы и тюрьмы, принося людям вместе с пасхальным приветствием «Христос воскресе!» одежду, пищу, деньги. Светлую седмицу на Руси также принято было посвящать богомолью. Священнослужители в русских городах и селах часто ходили по домам с иконами, в домах пелись праздничные пасхальные стихи, совершались молитвенные благословения.

Широко был распространен обычай красить на Пасху яйца, которыми потом люди обменивались, когда приветствовали друг друга и поздравляли с праздником, троекратно целуясь («христосовались»). Сейчас трудно сказать наверное, откуда пошел обычай дарить друг другу «крашенки». Однако эта традиция в христианском мире была известна уже в IV веке, а с XII века широко распространилась во многих странах. По наиболее вероятному объяснению, обычай восходит к апостольским временам. Согласно церковному преданию, Мария Магдалина, прибывшая в Рим для проповеди Евангелия, преподнесла римскому императору Тиберию в дар красное яйцо. Яйцо, традиционно символизировавшее жизнь, знаменовало новую жизнь во Христе, а красный цвет стал символом пролитой за людей крови Христа.

Интересно, что собственно церковные традиции зачастую уживались в народной среде с чисто языческими пережитками. Во многом это связано со временем празднования Пасхи: весна, пробуждение, возрождение всего живого. В крестьянских домах во время посевной или перед посевной часто ставили на стол кадку с зарытым в пшеницу пасхальным яйцом, которое в сознании крестьян символизировало все живущее и цветущее в природе. Эти зерна берегли до времени посева. Иногда просто клали в мешок с семенами, например льна, праздничные яйца. А при посеве яичную скорлупу часто просто разбрасывали по полю – в надежде, что чудесная сила увеличит урожайность.

А потом все церковные и околоцерковные традиции были разом упразднены атеистической советской властью, самозабвенно боровшейся с «опиумом для народа». Но Пасху все равно праздновали, хотя и не так торжественно.

Сегодня же нет необходимости скрывать свою веру и Пасха вновь отмечается широко и повсеместно, как когда-то на Руси. Именно поэтому очень хочется, чтобы мы всегда помнили о подлинном, духовном смысле праздника. И тогда не придется писать новый вариант «Сельского крестного хода на Пасху».

Большинству из нас с детства знакома история великого итальянского ученого, которого жестокие инквизиторы принудили к публичному отречению от своих убеждений. Галилео Галилею посвящено немало стихов, романов и пьес. И каждый из читателей и зрителей ставил себя на место героя и задавался вопросом: «А отрекся бы я перед лицом таких мучений?»

Именно с инквизиторским расследованием и связано самое большое число мифов о «мученике науки», у которого пытками вырвали отречение, но все же не смогли сломать. Венцом мифологии является якобы произнесенное Галилеем «Все-таки она вертится!».

Большинство представлений о «мученичестве» Галилея укладываются в четыре яркие поэтические строчки:

Поэтический образ, конечно, красивый. Но не более того. Почему? Потому что ничего этого не было : ни раскаленного железа, ни низкого каменного свода. Ни даже ожидания отречения. Иными словами, кем-кем, а мучеником Галилео не был. Однако обо всем по порядку.

Начнем с того, что Галилей лично знал и, более того, был в прекрасных отношениях со многими видными иерархами Католической Церкви, в том числе и с кардиналом Маффео Барберини, позже ставшим папой Урбаном VIII, в понтификат которого и произошло расследование «дела Галилея».

Мало того, в ряде случаев Церковь оказывалась гораздо более терпимой к деятельности ученого, чем большинство его коллег. В отличие от университетских профессоров, которые отказались признать, например, существование спутников у Юпитера (о чем говорил Галилей) и даже не удосужились взглянуть в телескоп, не доверяя какой-то «стекляшке», папа, на аудиенцию к которому был приглашен Галилео, с большим вниманием отнесся к его работам…