Панайотис Неллас - Христианская антропология по св. Николаю Кавасиле

В этом контексте становится понятно, что подлинно человеческая личность входит в бытие рождением во Христе, а биологическое рождение человека служит лишь приготовлением к действительному рождению во Христе. Последнее намного превосходит первое, поскольку вводит человека в жизнь единения с Богом, делая его в полном смысле личностью. Мы уже встречались с этими мыслями у преп. Максима Исповедника. Св. Николай Кавасила повторяет его учение, внося некоторые оттенки и пояснения.

Он пишет, что в телесном рождении родивший передает рожденному»семя»и»силу»жизни; однако в течение жизни сыны не иначе могут существовать самостоятельно, как отделившись от родивших, и»кровь детей теперь не то же , что кровь родителей». В духовном же рождении»кровь, которою живем, и теперь есть кровь Христова… и общи члены, и обща жизнь», т. е. христианин реально живет жизнью, которая наполняет Христа, и эта жизнь Христова становится его новой и подлинной жизнью. В телесном рождении ребенок получает силу к образованию членов, подобных членам тела родившего, в то время как в духовном Христос дает человеку Свои глаза, уши, сердце и т. п. Телесным рождением дитя отделяется от матери,«а удалившимся от Христа не остается ничего иного, как умереть».«С родившими не вполне и не в одно и то же время имеем общее по плоти и крови, а со Христом мы сообщаемся истинно, и с ним всегда общи у нас и тело, и кровь, и члены и всё подобное» [28] Там же. 4, 600CD (с. 89–90). . Такое одновременное обладание одним и тем же создает истинное приобщение, ведь»если каждый имеет попеременно сначала один, потом другой, это не столько общение, сколько разъединение». И как нельзя считать едиными тех, кто друг за другом живут в одном доме, так и с родившими нас телесно мы имеем»только некоторый вид общения» [29] Там же. 4, 600D-601A (с. 89). , только образ единения. Само единение — это приобщение Христу, Который»не удаляется, дав жизнь и существование, но всегда присутствует и соединяется и сим самым присутствием животворит и укрепляет» [30] Там же. 4, 601В (с. 90). . И»если кто общение обозначает именем родства и тех называет родными, кои соединены общею кровию, то одно может быть общение крови, одно сродство и усыновление, то самое, которым мы сообщаемся с Христом» [31] Там же. 4, 601А (с. 90). .

«Дивным»называет Кавасила тот»союз, которым Он соединяется с возлюбленными», тот неизреченный синтез, в котором личность, пребывая неповторимой в своей свободе, в то же время оказывается неотделимым членом Тела Христова, живя Его жизнью.«Ибо нет для нуждающихся ничего такого, чем бы Сам Он не был для святых; Он и рождает, и возращает, и питает; Он и свет для них, и дыхание, и Собою Самим образует для них око, Собою Самим освещает их и дарует им видеть Себя Самого. Будучи Питателем, Он вместе и пища, и Сам доставляя хлеб жизни, Сам же есть и то, что доставляет. Он и жизнь для живущих, миро для дышащих, одежда для желающих одеться» [32] Там же: 1, 500CD (с. 7–8, 6). .

Как в телесном рождении от родителей получает человек организм, способный к этой смертной жизни, так в духовном рождении Христос творит в человеческом существе новый духовный организм, с духовным зрением и слухом, способный к духовной жизни. Эта духовная сущность (будучи ничем иным как новым человеком) как таковая не подлежит тлению и не исчезнет по смерти, сохраняя человеческую жизнь в вечности. Без этого организма, способного к духовному, какими глазами — спрашивает Кавасила — воззрим мы на Солнце Правды, которое воссияет в будущем веке? Чем услышим»то, что слышал Он от Отца»? Как воссядем за приготовленную трапезу? Ибо если и примет жизнь будущая»людей, не имеющих сил и чувств, которые нужны для нее», то»как мертвые и несчастные будут они обитать в блаженном оном и бессмертном мире» [33] Там же. 1, 496А (с. 1–2). .

Чтобы ярче выразить превышающую ум реальность нашего единения со Христом, Кавасила подчеркивает, что она превосходит все доступные тварному сознанию аналогии и не может быть вполне уподоблена никакому другому союзу. Вот почему Писание прибегает к столь многим сравнениям сразу. Союз, которым Христос соединяется с верными, неизмеримо больше единения детей с отцом, неразрывнее связи ветвей с лозою, полнее союза брачного, органичнее соединения членов тела с главою. Последнее ясно показали мученики, пожелав лучше лишиться головы, чем Христа. Когда же Апостол выражает готовность сам подпасть проклятию (ср. Рим. 9, 3), дабы Христу было приложение славы, он показывает этим, что верный соединен с Ним более, нежели с самим собою [34] ам же. 1, 500А (с. 4–6). .