Дионисиос Макрис: Юродивый Иоанн. Том I

Отец Василий служил на этом приходе 28 лет и хорошо знал большинство своих прихожан. Димитракис, который помогал в алтаре вместе со своим братом Павлом, передал отцу Василию, что кир-Анастасис просит позволения обратиться со словом к присутствующим по окончании панихиды.

— С радостью, с радостью, дорогой Димитракис, благословляю! Пусть он скажет слово, — ответил батюшка и, глядя из алтаря на кир-Анастасиса, находившегося в это время у аналоя на клиросе, кивнул ему головой. Как он позже признался кир-Анастасису, ему тоже было очень интересно узнать, по какой причине в храме собралось столько людей, как будто это было воскресенье.

После Литургии отец Василий совершил панихиду. «Упокой, Господи, душу усопшаго раба Твоего Иоанна…», — пел отец Василий… Все присутствующие плакали навзрыд. По окончании панихиды батюшка подал знак кир-Анастасису, чтобы тот стал у Царских Врат и произнес свою речь.

Благоговейно приблизившись к амвону, кир-Анастасис начал:

— Уважаемый отец Василий! Вы, наверное, недоумеваете о причине столь многочисленного благословенного сего собрания, задаетесь вопросом, почему весь квартал и даже жители из других районов пришли почтить память нашего брата Иоанна. Даже владельцы магазинов оставили закрытыми свои заведения, чтобы прийти в храм с утра пораньше и побыть на всей Литургии, а не только на одной панихиде, как неправильно поступают некоторые. Сегодня, отец Василий, мы собрались здесь для того, чтобы почтить память святого смиренного человека, которого Господь щедро одарил Духом Святым. Человека, подобного нам, но который скрывал за притворным сумасшествием добродетели, дарованные ему Христом. Иоанн был юродивым [17] Юродство — один из самых малопонятных миру подвигов христианской жизни. Некоторые праведники, будучи психически нормальными и умными людьми, прикрывали свою праведную жизнь, притворясь безумными. Подвиг этот без призвания и благословения Божия, без истинного смирения брать на себя нельзя. Христа ради, и днем, и ночью бескорыстно заботился о ближнем своем. Он к каждому человеку относился с любовью, духовно назирал [18] Назирать (от слова «зреть, зрение») — духовно присматривать, наблюдать, оказывать духовное попечение. за всем нашим кварталом, как епископ и хранитель Православия, и, будучи якобы безумным, приводил души ко Спасителю мира, Господу нашему Иисусу Христу.

Мы очень счастливы, что удостоились чести знать сего святого Божьего человека и ежедневно общаться с ним, хотя и недостойны этого. Мои слова слишком бедны, чтобы описать жизнь нашего брата во Христе Иоанна. К тому же, самого себя считаю особенно недостойным после того, как прочитал это письмо, полученное мной на следующий день после его смерти.

Иоанн пишет, что за неделю до его упокоения через чудесное явление святого Иоанна Крестителя он был извещен о том, что ему следует готовиться к исходу из мира сего. Насколько мне известно, перед смертью он ничем не болел, и никто не заметил в его поведении ничего особенного. Блаженный даже в последние дни жизни не перестал заботиться обо всех нас и оставил это важное завещание.

В своем письме Иоанн дает советы и наставления поименно каждому из нас, обращая особое внимание на то, чтобы мы всеми силами души, как якорем, крепко держались за Христа и со всецелым желанием и любовью устремились к Правде Божьей, напитались ею.

Кир-Анастасис развернул письмо. Неожиданно его глаза от волнения наполнились слезами и он не смог ничего произнести.

Подождав немного, отец Василий решил воспользоваться невольной паузой и обратился к присутствующим:

— Возлюбленные мои христиане! Я более сорока лет знал блаженнопочившего. Но видимо по причине моих грехов я не смог распознать святость Иоанна. Сейчас, слушая кир-Анастасиса, я вспомнил конкретные случаи из жизни юродивого Иоанна и вдруг осознал их как деяния чудесные. Помню, как в один воскресный день, рано утром, открыв двери храма, я увидел юродивого, стоящего на коленях перед иконой Спасителя.

— Как же ты попал в храм, сумасшедший? — спросил я его.

— Да вот, отче, вчера на вечерне я несколько забылся, задумавшись о чем-то своем, и пономарь меня закрыл.

— И о чем же ты, сумасшедший, разговаривал сам с собой перед иконой Христа?

— А я пел песни, отче, чтобы быстрее прошло время.

— Смотри, будь более внимателен, когда закрывают храм, иначе в следующий раз я вызову полицию.

Не скрою от вас, что тогда я его отчитал весьма строго, о чем сразу же пожалел. И только сейчас понял, почему его лицо сияло, как солнце. После моего выговора он смиренно склонил голову и занял свое обычное место у главного входа в храм, прося милостыню.