Епископ Афанасий (Сахаров) - «Какое великое утешение — вера наша!..»

Освободившись из заключения в 1954 г., епископ Афанасий испытал тяжелейшую душевную травму: то, что он видел, невероятно угнетало его. Он писал другу: «Как было петь в стихире: муч[енику] Аврамию: "О велие дарование граду Владимиру! аки богатство небесное принесошася в онь… Мощи мученика Аврамия… комуждо… во утешение". Где сии святые мощи?.. Сначала, выкинутые из раки, валялись беспризорные на одной из гробниц в придельном алтаре, — потом оказались в музее, теперь, по–видимому, выкинуты и оттуда!.. Ужасно, ужасно… [37] Наст. изд. С. 350. Что ни праздник Русских святых, — слезы и плач…» [38] Наст. изд. С. 351.

Но Владыка не позволил скорбям и печалям сломить свою душу, лишить ее духовного мира. Он принимается за работу, возглавляет деятельность Богослужебно–календарной комиссии Московской Патриархии и заканчивает службу Всем русским святым, собирает службы и жития со всех концов России и даже из–за границы. Редактирует богослужебные книги, составляет моления за Русскую землю и многие другие. Он тщательно собирает все, что известно о русских подвижниках благочестия, составляет многостраничные книги своих «Синодиков», предстательствуя пред Богом за всю Россию.

После освобождения Владыки Афанасия многие чада Церкви потянулись к нему, как овцы, не имеющие пастыря, поскольку их духовные отцы были замучены, храмы и обители разорены. К нему рекой полились письма. Судя по архиву епископа Афанасия, ему писало не менее четырехсот человек. К нему обращались духовные чада о. Алексия и о. Сергия Мечёвых: «Просим Господа, дабы Он продлил Вашу жизнь для молитв за нас, рассеянных чад маросейских. Нет благолепных служб уставных у нас, нет праздничных поздравлений и благословений наших отцов, и мы остались как на реках вавилонских, хотя и свободны. Просим Вас, помяните, кого Вы помните, чтобы и мы в эти святые дни получили радость, как воспевает Св. Церковь» (письмо О. В. Глушковой и др. от 5 января 1960 г.).

Святитель Афанасий, пос. Петушки. 1962 г. Фотография Г. Н. Медведева

Писали монахини закрытых монастырей, простые люди и знаменитые ученые, архипастыри и пастыри, эмигранты, бывшие заключенные, писали католики, писали нецерковные люди, ища выхода из своей беды. Те, кто хоть раз соприкоснулся на своем жизненном пути с Владыкой Афанасием, старались восстановить с ним связь, их письма полны признательности за ту поддержку и веру, которые они получали от общения с ним. Корреспонденты соединяли с Владыкой своих знакомых, и так образовывались целые духовные семьи.

Святитель Афанасий, пос. Петушки. 10 сентября 1962 г. Фотография Г. Н. Медведева

Эпистолярное наследие святителя Афанасия Ковровского уникально по своему объему, содержанию и числу адресатов. Не только в годы гонений, когда хранение личных документов было делом весьма рискованным, но и в дореволюционные времена крайне редко сохранялось такое количество писем церковных деятелей. К настоящему времени найдено свыше пятисот писем епископа Афанасия, бережно сохраненных в личных архивах. Некоторые письма найдены в следственных делах, хранящихся в архивах ФСБ.

Каждый святой старец, поучающий своих чад, сообразуясь с их духовным состоянием, отбирает из христианского учения то, что ближе ему и полезней его духовным детям. Письма Владыки, собранные вместе, даже спустя много лет после окончания гонений, оставляют чувство, которое точнее всего можно назвать словами «утешение в скорбях».

Все адресаты Владыки несли огромный груз скорбей и лишений. Они лишились храмов и любимых пастырей, редким счастьем для них было принятие Святых Таин, их близкие, как и владыка Афанасий, нередко находились в заключении, о многих неизвестно было, живы они или уже перешли порог земного бытия, часто верующие люди чувствовали себя в изоляции среди советского населения, быстро терявшего веру, безбожный мир оттеснял их в самый дальний угол общественной жизни. К этому прибавлялись лишения материальные — нехватка денег, продуктов, одежды. И среди многочисленных духовных опасностей, страстей и грехов, подстерегающих человека на его жизненном пути, им чаще всего угрожали не сребролюбие, не чревоугодие, не блуд, не честолюбие, а уныние и отчаяние, к чему было очень много причин.