Александр Летуновский - Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

Тогда поняли мы, что князь Олег уже близок к тому, чтобы прекратить вражду с Москвой. Далее игумен Сергий благодатию, данной ему от Святого Духа, долго беседовал с князем о пользе души, о мире и любви. Устыдившись столь святого мужа, князь Олег усмирил свирепство своё, смягчившись душою, принял клятвы твои и взял с тобой вечный мир.

Князь, вздохнув с облегчением, перекрестился.

— Слава Тебе, Господи.

Посланцы принесли ещё одну ожидаемую и радостную новость:

— Просил князь Олег передать тебе нижайший поклон и благодарность за предложение поженить детей ваших, обещал по весне быть на Москве с сыном своим Фёдором и подписать с тобой договор о вечном мире.

— Добро, буду рад встретить их. Хорошую весть привезли вы мне.

— В том заслуга не наша, князь. Свершил дело сие игумен Сергий, — заметил Пантелеймон.

— То его заслуга, князь, — подтвердил Никифор.

— Честь ему и слава, и низкий поклон. С полным правом игумена Радонежского Сергия надобно именовать игуменом всея Руси и величать его возбранным воеводою земли Русской. Заслужил он сие деяниями своими. Спаси и сохрани его, Господи! — Переполненный благодарностью к великому старцу, князь истово перекрестился.

— Спасибо вам за вести добрые. Вы, я вижу, прямо с дороги, чай и дома не побывали?

— Не были, князь, — стараясь быть бодрым, ответил Пантелеймон.

— Идите теперь по домам, там жены и детки вас заждались. Отдыхайте. Все дела потом, нужны будете — гонцов пришлю.

— Благодарствуем, князь, — дружно ответили бояре и направились к выходу.

Князь проводил их до двери.

Сергий у постели больного князя Дмитрия. Указ о наследовании престола.

Первые дни мая были пасмурными, по небу ползли низкие тёмные облака, но дождя всё не было.

Сергий, Симон и Никон медленно шли по монастырской дорожке, обсуждая насущные дела. Возле кельи Сергия они остановились.

— Завтра на рассвете пойду на Москву, — сообщил Сергий.

— Что так скоро, отче? — поинтересовался Никон. — Ведь Ростовский архиепископ Фёдор теперь на Москве, и он обещал прислать гонца, коль князю худо станет.

— Не могу ждать, — ответил Сергий, — князь зовёт меня.

Слегка поклонившись друг другу, братья разошлись по своим кельям.

На третий день после этого разговора Сергий пришёл в Москву. Погода улучшилась, временами светило солнце. Не заходя в Симонов монастырь, как он это обычно делал, Радонежский игумен направился сразу во дворец князя. Едва он ступил во двор, к нему подошёл придворный боярин, поклонился:

— Отче, князь уже спрашивал о тебе, пойдём к нему.

Поднявшись на второй этаж, боярин и Сергий прошли через ряд комнат и вошли в покои князя. Почти все окна здесь были закрыты занавесками. Только одно оставалось открытым, и через него вливался тёплый весенний воздух

и солнечные лучи. Князь лежал на широкой постели, укрытый шерстяным покрывалом. На фоне тёмных с сединой волос, разбросанных на белой подушке, его лицо казалось совсем бледным, глаза были закрыты. У кровати, склонив головы, с печальными лицами кучкой собрались все одиннадцать детей князя, двоих из которых крестил Сергий. Рядом на табурете сидела Евдокия, осунувшаяся, с покрасневшими от бессонных ночей и слёз глазами. В стороне у окна стоял Фёдор и внимательно слушал монаха-лекаря, что-то говорившего ему тихим голосом. В прошлом году по просьбе великого князя Патриарх рукоположил Фёдора в сан архиепископа в Ростове, но при этом он оставался духовником князя.

Войдя первым, боярин подошёл к больному, нагнулся и тихо сказал:

— Князь, пришёл игумен Сергий.

Дмитрий Иванович открыл глаза.

— Слава Богу… Пусть подойдёт…

Сергий приблизился к ложу.

— Сядь, отче.

Сергий присел на табурет у изголовья.

Князь вздохнул, ненадолго прикрыл глаза, затем, глядя на Сергия, тихо молвил:

— Спасибо, отче, что пришёл. Вот, разболелись раны мои, и теперь ухожу в мир иной, подвожу итоги жизни.

Князь говорил с большим трудом, медленно произнося слова.

Евдокия всхлипнула и вытерла слезу. Князь повернул голову в сторону жены, попытался протянуть к ней руку. Поняв его жест, Евдокия накрыла её своей тёплой ладонью.

— Евдокиюшка, ты была для меня доброй и благочестивой женой, ты хорошая мать для деток наших, спасибо тебе, родная. — Немного помолчав, он добавил: — Прошу тебя, чти веру Православную, продолжи строительство храмов и монастырей, кое не успел я завершить… Береги детей наших, не делай меж ними раздора, люби их всех, научи их хранить веру нашу и укреплять Державу Русскую. — Некоторое время князь лежал молча, с закрытыми глазами, затем продолжил: — Прости меня, дорогая, не печалься о том, что я покидаю вас, такова воля Господа нашего.