Люсьен Реньё - Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Уйти в пустыню… Для Антония и первых пустынников это значило «бегать людей», не показываться в населенных областях, городах и деревнях. Но пустыня — это не только необитаемое место, это еще и земля, не пригодная для жизни, поскольку она очень скудна и не приспособлена к тому, чтобы снабдить человека минимумом, необходимым для его существования. Конечно, кочевники могут успешно переходить от одного оазиса к другому, совершая по мере надобности набеги на обжитые земли, чтобы раздобыть себе то, чего им недостает. Люди же, ведущие оседлый образ жизни, обречены жить здесь в лишениях и отсутствии какого‑либо удобства. Но ведь именно этого и желали Отцы пустыни. Как сказал однажды авва Исидор: «Разве не ради печали мы пришли в место это?» [27] А 618 (ср. Исидор, 9. Достопамятные сказания. С. 71; строгого соответствия нет. — А. В.). Покидая окрестности населенных областей, они хорошо осознавали, что делают. Авва Авраам как‑то сказал Кассиану: «Мы могли бы построить наши кельи на берегу Нила и иметь воду подле наших дверей. Мы избежали бы тогда труда носить ее за четыре тысячи шагов. У нас было бы удобно и приятно, у нас были бы цветущие сады… Но мы презрели и отвергли эти блага, мы довольствуемся только этой безводной пустыней. Всем удовольствиям мира мы предпочитаем страшную наготу этой глуши… скорбную грусть этих песков…» [28] Иоанн Кассиан. Собеседования, гл. 24, 1.

Как же далеки мы здесь от той идиллической картины жизни «терапевтов» в александрийском пригороде, которую дает нам Филон, жизни в местах, где воздух чист и прозрачен, в зеленеющих садах, где царят тишина и покой, вдали от городских забот и городской грязи! [29] Guillaumont A. Aux origines… P. 29–30. Безусловно, и у этих иудейских аскетов были религиозные намерения, но они желали жить в условиях, более подходящих для созерцания Бога, тогда как христианские отшельники в первую очередь подражали распятому Господу. И не напрасно они чертили кресты повсюду на стенах своих жилищ, как это наглядно видно на руинах поселений в Келлиях.

Первые монахи, жившие в «великой пустыне», недолго наслаждались полным уединением, ради которого они сюда пришли. К концу IV века Нитрия, согласно Палладию, насчитывала 5 тысяч монахов [30] Возможно, эта цифра преувеличена. , а в Келлиях их было около 600 [31] Лавсаик, гл. 7, 2. . Относительно Скита данных нет, но мы знаем, что вскоре после смерти Антония Великого в 356 году авва Сисой посчитал, что отшельников там уже довольно много, и поэтому ушел оттуда на гору Кульзум [32] Гора Кульзум — место подвигов Антония в районе Красного моря. , чтобы жить там в полном уединении [33] А 831 (Сисой, 23. Достопамятные сказания. С. 176–177). . Другие анахореты, жаждавшие уединения, углубились в пустыню еще дальше, например, Пафутий, носивший прозвище «Бубал» (то есть антилопа), о котором пишет Кассиан [34] Иоанн Кассиан. Собеседования, гл. 3, 1. . Авва Пимен мог только сожалеть, что «пустыни уже почти нет» [35] Eth 14, 66. . В любом случае — и в эпоху Отцов пустыни, и впоследствии — отшельники, которые всю жизнь проводили в полном уединении, были редкостью. Но решительный шаг тех, кто первым достиг «великой пустыни», ни на йоту не потерял своей важности. Те, кто его предпринял, являлись поистине «Отцами пустыни», ибо именно с них началось бытие монашеской пустыни не только как духовного понятия, но и как места, отделенного от мира, где некоторые христиане могли вести жизнь, более соответствующую Евангелию.

«В сердце пустыни» — такое название Антуан де Сент–Экзюпери дал одной из глав своего романа «Планета людей». Речь там идет об аварии самолета в Ливийской пустыне. Со времени своего пребывания в Кап–Жуби на марокканском побережье летчик, главный герой романа, уже немножко знает пустыню, точнее, ее край. Но, как он пишет, «однажды мне случилось заглянуть в ее сердце». Летчик страшно ослабел от жажды во время долгого перехода, который должен был совершить перед тем, как 2 января 1936 года в окрестностях Вади–Натрун ему на помощь пришел бедуин. И в какой‑то момент ему показалось, что он видит вдали крест [36] De Saint‑Exupéry A. Terre des hommes. La Pléiade, Paris, 1958. P. 209, 228. . Монастырь, обозначенный на карте, должно быть, был Дейр–Барамус, расположенный на самом востоке этого места — одна из тех четырех обителей, что еще существуют в Скиту. Сент–Экзюпери, несомненно, хорошо понимал мысли и чувства тех последователей Отцов пустыни, которые вот уже 15 веков живут в этих засушливых местах. Может быть, именно поэтому в его романах так часто упоминается и воспевается пустыня, где, как он пишет, «мы отданы на милость Божью» [37] Ibidem. P. 214. …