Леонид Беляев: Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

Ориентируясь в определении на западноевропейскую школу церковных древностей, А. П. Голубцов писал: «В понятие церковной археологии, отправляясь от этого названия, входит все, что когда-либо существовало в древней церкви, а теперь отчасти вышло из употребления, отчасти еще существует, но уже в измененном виде»; «в понятие церковного культа входят две стороны: литургическая — то есть различные формы богослужебной обрядности в их историческом развитии, и монументальная… Задача первой — изложить историю обряда; задача второй — представить историю церковного искусства». Впрочем, он совершенно правильно полагал, что сюда же разумно включать изучение древнехристианского быта. (Голубцов, 1917, 16–17).

Применяемый в ежедневной практической деятельности именно благодаря своей неопределенности, термин «церковная археология» был неудобен из-за «разнозначности». Поэтому до революции в описаниях музеев, периодических изданиях, программах научных съездов и т. п., выделяя соответствующий раздел, обычно пользовались сочетанием «церковные древности». Обозначая область, изучающую «материальную» историю христианства, кажется удобным взять совершенно нейтральное в конфессиональном отношении, никак не ограниченное геохронологически и не требующее полностью уложиться в понятие археологии сочетание «христианские древности».

Весьма возможно, что у читателя, увидевшего в названии слово «христианские», невольно возникнет ощущение связи текста с процветающим жанром «душеполезного чтения», заметно проникшим сейчас и в науку. Ведь на церковные древности часто смотрят как на удобное оружие и межцерковной, и антицерковной борьбы, на определенных этапах такой борьбы и родилась их история. От них ждали подтверждения достоверности сказанного в священных книгах, документах, преданиях (вплоть до апробации чудес или оценки их вероятности). С энтузиазмом использовали знания о древностях противники церкви и религии. (Достаточно указать на пародирование древних процедур открытия мощей в ходе атеистических кампаний 1920—1930-х гг.).

Необходимо сразу оговориться: подход данного пособия ничего общего не имеет с церковной апологетикой или «конфессиональной наукой». Это источниковедческий и историко-культурный подход; будет изучаться «факт христианства как один из равноправных компонентов конкретной… историко-культурной ситуации» в большей мере, чем «христианство как предмет истории религий, вообще истории идей». (Аверинцев, 1987, 18). Не может быть специальной «конфессиональной» истории христианских древностей, как не бывает отдельной «православной математики» или «католической географии». Она не имеет отличий, выводящих ее из круга других исторических дисциплин, изучающих древности — кроме тех, что накладывает хронология, топография, связь с определенным кругом источников; она обладает, конечно, спецификой — однако же не конфессионального порядка.

Тем не менее, история изучения христианских древностей демонстрирует, какое влияние оказывала и оказывает на науку конфессиональная ангажированность. Все три основные течения христианства: католицизм, протестантизм и православие — отличаются вполне оригинальным «научным поведением» и, достигая успехов, обнаруживают также характерные слабости. Конфессия смотрится в «зеркало истории» и видит в нем, естественно, самое себя (в чем мы не раз убедимся впоследствии). Эти «отражения» в известной степени определили структуру книги.

Католические школы, прежде всего «римская», французская и частью немецкая, заложив основы изучения христианских древностей и сделав невероятно много для их собирания, каталогизации, публикации, а позже — и для организации научной жизни, проявили в то же время сильную склонность к апологетике и догматизму. Они долго отказывались признать сложность взаимоотношений письменных и материальных, особенно художественных, древностей; излишне стремились представить церковь «единой и неделимой» от начала времен. Католицизм и в далеком прошлом старался разглядеть всеобъемлющую, всемирную церковь.

Протестантские школы (сперва европейские, за ними американская) обнаружили, по контрасту, особое внимание к своим предшественникам— диссидентам и диссентерам всех направлений. Если католическую историю древностей часто называют «археологией Церкви» — то о протестантской можно бы сказать: «археология Диссидентства». К ее достижениям относят открытие памятников «неортодоксальных» традиций христианства, его периферийных и пограничных модификаций, разного рода сект и направлений, а главное — заложение основ критического отношения к источнику и глубокое внимание к разработке методических проблем. В трудах ученых-протестантов история ранней церкви предстает как сложная мозаичная картина, калейдоскоп множества отдельных самостоятельных структур. Они не образуют единой иерархической системы, а их взаимодействие не трактуется как борьба изначально установившейся «ортодоксии» с постоянно возникающими и атакующими ее «ересями». Догматы христианства вырабатываются в «броуновом движении» идей, из которого со временем возникают более-менее унитарные церкви Востока и Запада; эта картина ближе к реально-исторической.