Леонид Беляев - Христианские древности - Введение в сравнительное изучение

Маршрут проходил вдоль главной береговой дороги Виа Марис, соединявшей Антиохию с Александрией. Для преодоления пути паломники естественно, нуждались в отдыхе, пристанище, а также и в той важнейшей для них поддержке, которую могли дать местные, «придорожные» святыни. Для нужд пилигримов церковь санкционировала строительство вдоль главных маршрутов постоялых дворов, приютов, странноприимных домов под управлением христиан, часто при монастырях. Это, а также концентрация и оформление множества чтимых реликвий, оказывало огромное воздействие на развитие церковной архитектуры, производство личных реликвий для паломников и т. п. [29]Получаемые в Палестине разнообразные евлогии служили не только в буквальном смысле слова «благословениями» — с их помощью по всему миру распространялась иконография палестинских святынь, представление об устройстве комплексов, внешнем виде реликвий и т. п. Но «палестинские образцы» IV в. отразили обычаи и формы, уже сложившиеся у христиан еще до появления системы Святых мест на основе традиции поклонения мощам. Поэтому важность палестинских древностей IV–VII вв. трудно переоценить и мы будем часто к ним обращаться.

Сама история сложения христианских древностей Палестины полна проблем. Слои (дохристианское освоение; византийская трансформация III–VI вв.; запустение или вторичное использование раннемусульманской эпохи, с VII в.; строительство в эпоху крестоносцев и в постсредневековый период) отнюдь не следуют в идеальном порядке, как на картинках учебников по археологии. Они полны лакун и смещений; опутаны сетью ошибочных датировок и интерпретаций. Некорректное привлечение письменных источников и эпиграфики только затемняет картину. Чтобы составить представление о ситуации, совершим «археологическое путешествие» хотя бы по наиболее важным и существенным памятникам Палестины. (См. также: гл. V-1,2; VI-2).

«Весьма естественным, если не главным предметом научного изучения в Иерусалиме является храм св. Гроба: превысшее значение самой святыни, сложные исторические судьбы ее зданий, древность их происхождения, и самая загадочность их остатков — все это приковывает внимание, увлекает любознательность историка», — писал в начале XIX в. Н. П. Кондаков, подчеркивая, что храм не только главная святыня, но и главный памятник христианства, важный не для одной Палестины, и со временем он будет поставлен во главу всей истории восточно-христианского и древне-христианского искусства (Кондаков, 1904, 143).

Действительно, храм Гроба Господня в Иерусалиме, начиная с IV в. и по сей день, является центром стремления миллионов паломников. Его планировка и архитектура сильнейшим образом повлияли на становление и развитие храмового зодчества христиан. Сразу после возведения он стал образцом для многочисленных подражаний, повторявших отдельные его элементы и достигавших иногда (как, например, в соборе Новоиерусалимского монастыря под Москвой) высокой степени копийности тех или других элементов. Несмотря на многочисленные перемены, храм донес до нас частицы облика великолепного здания, построенного при императоре Константине. Недостающее в известной мере дополняется благодаря специальным исследованиям. (Последняя сводка литературы: Biddle, 1998).

Но дело не только в архитектуре IV в. Храм обнимает и отчасти скрывает главные святыни христианства — скалу Голгофы, Гроб Господень, место обретения Креста и некоторые другие связанные с ними реликвии. «Само время мало-помалу придало значение каждому уголку древнего храма, осмыслило все его входы, ниши и экседры, дворы и притворы, а рефлекс грека и не знающее условий времени и места воображение сирийца населили каждый угол священными воспоминаниями, начиная с Авраама и кончая св. Мариею Египетскою» (Кондаков, 1904, 192). В новое время научный интерес пересилил боязнь разочарования, которую всегда таит в себе критическое натурное исследование, и к сегодняшнему дню накопилось много «положительной информации», добытой при раскопках, реставрациях и ремонтах. Исследования породили и несколько до сих пор продолжающихся дискуссий. Касающиеся, казалось бы, частностей, споры эти, благодаря важности самого места, звучат достаточно громко.

Материал, который был накоплен к началу XX в., состоял в основном из анализа письменных источников, архитектурных обмеров и немногочисленных еще вскрытий. Он обобщен в широко известном труде ученых-доминиканцев из Библейской школы в Иерусалиме Винсена и Абеля, вышедшем в 1914–1926 гг., но во многом сохранившем свое значение (Vincent, Abel, 1914). Остатки, открытые ими перед Первой мировой войной и определенные как фундамент базилики Константина, стали точкой отсчета для всех последующих работ. Однако и в момент издания их капитального труда храм представлял одну сплошную загадку. [30]