авва Дорофей Array: Аскетика. Том I

Такой-то смертью, прежде смерти, повседневно умирал преподобный Нил, отец наш. И когда мир и диавол покушались лыцениями своими свести его с креста, всегда обретали его мертвым и недейственным. Ибо как кто гнушается мертвого трупа, едомого червями, так преподобный Нил презирал сей мир, как мертвый, не имеющий надежды вечного живота, непрестанно же едомый червями повседневных попечений, молв и мятежей. И так от него отходили мир с диаволом без успеха и со срамом.

Умирал преподобный Нил и по плоти своей, распиная все плотские вожделения различными умерщвлениями: Яко Христов сущи, плоть распинаше со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24). О, сколь сильный есть сей наш домашний враг и мало от кого побеждаемый! Наиболее же всего, весьма многие побеждаются от него. А что жалостнее всего, иногда одолевает он и святых. Столь силен враг — плоть наша! Сильный и досадный враг, ибо, всегда нападая, силится одолеть, и этим много оскорбляет подвизающегося. Превосходно сказано одним святым старцем: «Если кто может понести скорбь плоти, тот пусть оставит все и бежит от мира сего, как Израиль от рабства фараонова». Достойно рассуждения сие слово: «скорбь плоти». Где господствует плоть, а дух порабощен ей, там нет оскорбления плоти в сей жизни, но будет в будущей, — в геенне огненной. А где дух тщится господствовать над плотью, тут непрестанная скорбь, тягота и брань против плоти, борющей иногда природными, а иногда от искусителя воздвигаемыми греховными стремлениями. И тот по истине, есть истинный инок, кто может носить скорбь плоти; ибо бремя сие тяжело духу нашему, как гнилой труп живому человеку.

В истории воспоминается некоторый мучитель Тиренинский царь, который мучил пленников таким бесчеловечным мучительством: трупы мертвых крепко привязывали к живым, прилагая лицо к лицу, руки к рукам, ноги к ногам; и живый носил мертвого, доколе согниет труп и смрадом своим уморит живого. О, какое ужасное мучительство!

Подобный есть союз тела с духом. Грехолюбивое тело, всегда желающее скверных сластей, есть как труп смердящий. Возсмердеша, — говорит святой пророк Давид, — и согниша раны моя, от лица безумия моего (Пс. 37, 6). А дух, нудящийся угодить Богу, есть как живой человек, взирающий к вечности. О, сколь тяжело живому человеку носить привязанный к себе мертвый труп! О, сколь великая тягость есть духу носить, т. е. терпеть плотские, греховные похоти и вожделения! О сем-то упоминает апостол, говоря: Окаянен аз человек; кто мя избавит от тела смерти сея? (Рим. 7, 24). Желание имамразрешитися (Флп. 1, 23). Итак, тот есть истинный инок и доблестный подвижник, кто может беспреткновенно понести скорбь плоти.

Хотящий увидать иночество преподобного Нила, пусть не испытует явных подвигов его. Напрасно будет такое испытание; ибо смиренномудрейший отец наш всемерно старался утаить подвиги свои от людей, затворяя тело в уединенной келлии в непроходимой пустыне, ум же и сердце углубляя в Боге, все втайне творил одному ведущему Богу: пощения, непрестанные молитвы, жесточайшие труды и различные умерщвления плоти, потому что богоносный отец наш научился от величайших светильников мира, просиявших в иночестве, ничего не творить на явление людям; ибо пишется о древних иноках, жительствовавших в египетских пустынях и скитах, что они не считали достойным инока то доброе дело, о котором другие знали; но считали свойственной иноку ту одну добродетель, о которой кроме Бога никто из людей не знал. О, божественного мудрования божественных мужей! О, высоты смирения во плоти живших ангелов! Итак, кто может испытать деяния инока, погруженного в глубину смирения? Воистину «исчезоша испытающие испытания» иноческих деяний, «приступит бо» мирской человек, но «сердце» смиренномудрого инока «глубоко». Такой нрав истинного иночествования соблюдал в себе преподобный Нил, во все дни, даже до честного своего преставления к Богу. А что всего удивительнее, не только в жизни своей, но и по смерти не хотел сподобленным быть никакой славы и чести от людей, как явно из завещания, написанного им ученикам его. О, чудо, братие! О, безмерного и высокотворного смирения великого отца!

Итак, зрите все и разумейте, что он был совершеннейший инок, добре ведущий угашать все разженные стрелы лукавого и сокрушать все сети вражий. Ибо кто удобно преходит хитросплетенные сети диавольские, как не смиренномудрый? Сей великий отец наш дерзновенно мог сказать о себе апостольское слово: Подвизаюся, не яко воздух бияй, но умерщвляю тело мое и порабощаю е (1 Кор. 9, 26–27); и оное речение: Господи, виждь смирение мое и труд мой (Пс. 24, 18). Ибо что иное было и все житие его в сей плачевной юдоли, как не повседневное мученичество! Каждая же капля пота его столь приятна была Господу, как и капли мученической крови, за Христа излиянной. Ибо равночестны суть поты трудолюбивого подвижника, ради Христовой любви повседневно умерщвляющего свою плоть, и кровь мученика, умирающего одним часом. Потому что приемлют равную благодать и чудодейственную силу. Подают ли исцеления святые мученики, излиявшие ради Христа свою кровь, — равно и преподобные подают исцеления. Чудодействуют ли мученики — чудодействуют и преподобные. Ибо, угождая Христу, они излияли многие поты. Не дивно, что Павловы руки чудодействовали и подавали исцеления; ибо, будучи вязаны и биены, много пострадали они за Христа. Но дивно то, что главотяжи и убрусцы его, ничтоже страдавшие, имели ту же силу чудодействия, как и самые Павловы руки, как пишется об этом в апостольских Деяниях. Равно имел чудесную силу Павлов пот, точимый в трудах, как и кровь его, в страданиях проливаемая. Не меньшие суть честности и капли потов преподобных, как и капли крови мучеников.