Итак, уразумев краткость нашей жизни, позаботимся о смертном часе нашем, не вдаваясь в молвы мира сего и в неполезные попечения: всуе бо мятется всяк человек, — говорит Святое Писание. Хотя бы мы и весь мир приобрели себе, но во гробе вселимся, ничего не взяв туда из мира сего: ни красоты, ни славы, ни власти, ни чести, ни другого какого-либо здешнего блага. Вот мы смотрим в гробы, что же мы видим? Видим «созданную нашу красоту — безобразну, бесславну, не имущую доброты». Видя обнаженные кости, узнаем ли по ним: кто царь, кто нищий, кто славный, кто неславный? Где красота и велелепие мира сего? Не все ли обратилось в смрад и приняло вид отвратительный! И вот все, что мир имеет прекрасного и вожделенного, изменилось в непотребство и ничтожество: как увядший цвет отпадает, как тень мимоходит, так преходит все человеческое. Почудимся такой превратности и воззовем в душе своей: «О чудесе! что сие, еже о нас бысть таинство? Како предахомся тлению? Како сопрягохомся смерти! Воистину Бога повелением, якоже писано есть».
За преступление заповеди Адам подпал болезни — всякому бедствию; и за вкушение от древа в Едеме, когда змий изблевал яд свой, всеродная вошла смерть, поражающая нас. Но предвидевший смерть Владыка и глубиной неизреченной Своей мудрости полагающий предел, или подавающий уроки, нашей жизни, пришед, низложил змия, и даровав нам воскресение, переселяет рабов Своих в жизнь иную.
Итак, воспримем в ум свой второе пришествие Господне, и наше воскресение, и Страшный Суд, воспоминая все то, что об этих событиях сказал Господь в Евангелии Своем, как написал богогласный Матфей: После скорби дней тех, — сказал Господь, — солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с небес, и силы небесныя подвигнутся. И тогда явится знамение Сына Человеческаго на небеси: и тогда восплачутся вся колена земная, и узрят Сына Человеческаго грядуща на облацех небесных с силою и славою многою. И послет Ангелы Своя с трубным гласом велиим, и соберут избранныя Его от четырех ветр, от конец небес до конец их (Мф… 24, 29–31). А возлюбленный ученик Господа, — богогласный Иоанн, передает следующие глаголы Его: Приидет час, в оньже вcu сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5, 28–29). И опять евангелист Матфей пишет: Егда приидет Сын Человеческий в славе Своей, и вcu святии Ангели с Ним, тогда сядет на престоле славы Своея. И соберутся пред Ним вcu языцы: и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ. И поставит овцы одесную Себе, а козлища ошуюю. Тогда речет Царь сущим одесную Его: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Сущим же ошуюю Его речет: отыдите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его. И идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный (Мф. 25, 31–46).
Что, братия, что может быть страшнее и ужаснее того грозного ответа и видения, когда увидим всех согрешивших и непокаявшихся, которые за нераскаянность свою праведным определением Божиим, будучи отсылаемы на вечные мучения, в несказанно лютом трепете, возопиют неуслышанно и восплачутся горько? Как не тронуться и не возрыдать, когда вообразим в уме своем те страшные и лютые муки, о которых говорит Писание: «Огнь вечный, тьму кромешную, пропасть глубокую, червь лютый и неусыпающий, скрежет зубов», — и прочие страдания, имеющие постигнуть людей согрешивших и делами своими прогневавших Всеблагого Бога, — от нихже первый есмь аз окаянный! Какой страх, братия, обнимет нас, когда поставятся престолы, разгнутся книги, Бог сядет на Суде со славой и Ангелы будут предстоять Ему в трепете? И что мы, виновные в грехах многих, будем делать тогда, когда услышим, что Господь благословенных Отца Своего призывает в Царствие Небесное, а грешных, отделив от среды избранных, отсылает в муки? Какой дадим ответ? Что скажем, когда все дела наши предстанут нам в обличение, и все наши тайные слова, помышления — все, днем и ночью сделанное сокровенно, обнаружится перед всеми? Какой срам тогда покроет нас? Отречься от студных дел не будет никакой возможности: истина уличит и страх превеликий и стыд поразит души грешных. Не то будет с праведниками: они в радости и веселии войдут в Чертог Небесный и примут награду за добрые дела свои. И кто может, братия, изрещи страх оный и ужас второго пришествия Господня и Суда Страшного — неумытого, неподкупного, нелицемерного? «Если бы, — говорит некто из отцов, — возможно было тогда умереть, весь мир умер бы от страха».
Читать дальше