авва Дорофей Array - Аскетика. Том I

Все это, по слову святого Исаака, принадлежит тем, кои видели таковые опыты и чувствовали их в себе самих, достигнув дара сего, при руководстве отцов, и после радостных стараний и труда в житии своем. Мы же непотребны, многим грехам повинны и многих страстей исполнены; и потому самому не заслуживали бы даже и слышать о таких предметах. Но уповая на благодать Божию, я осмелился сказать о них несколько слов из Святых Писаний духоносных отцов, да познаем, хотя не вполне, как мы окаянны и как безрассудны, прилепляясь и пристращаясь к миру сему, скопляя вещи тленные, и ради их вдаваясь в заботы и смуты, с вредом для душ наших. И все это мы в похвалу себе поставляем и добрым делом считаем! Но горе нам! Мы не понимаем достоинства душ наших, не разумеем, для какой жизни призваны, говорит святой Исаак. Жизнь наша в мире сем, ее скорби, ее блага и покой почитаются нами за нечто важное; о жизни же по духу, погрузясь в леность, миролюбие и беспечность, мы говорим, будто она свойственна была только древним святым, а нам она не нужна, да и не возможны такие подвиги…

Но не так это, не так! Не возможны они для тех, кои беспечно порабощают себя страстям, кои не хотят каяться, истинно прилежать Духу Божию и предаются неполезным попечениям мира сего. А тех, кои усердно каются, кои с многой любовью и страхом взыскуют Бога, и к Нему единому взирают, и по заповедям Его поступают, тех всех Господь принимает, милует, дарует им благодать Свою и прославляет их. Так уверяет нас все Божественное Писание. В древности многие отцы и сами проходили поприще сие и других руководили по нему; только ныне не то уже стало, по оскудению руководителей. Но кто всецело посвятит себя делу Божию, того сама благодать Божия вразумляет, тому она способствует отныне и до века. Тех же, кои не хотят подвизаться и суесловят, будто в настоящее время не подает уже Бог древних дарований, тех апостол называет прельщаемыми и прельщающими других. Есть такие, кои и слышать не хотят о том, что и ныне есть благодать. Но Григорий Синаит называет их омраченными крайним нечувствием, неразумием и маловерием.

Мы же, уведав все сие от Святых Писаний, если желаем прилежно заняться делом Божиим, да удаляемся, сколько можно, от суеты мира сего, заботясь истребить страсти, сердце свое соблюдая от лукавых помыслов и во всем исполняя заповеди Божий. А чтобы блюсти сердце, нужно всегда иметь молитву. В этом состоит первая степень иноческого возраста, и без этого невозможно умертвить страсти, — говорит Симеон Новый Богослов.

Время, наиболее благоприятствующее иноческим занятиям, есть ночь. «Во время ночи наипаче должно упражняться иноку в своем иноческом труде», — сказали отцы. Блаженный Филофей Синаит сказал, что ум очищается наипаче ночью. И святой Исаак говорит: «Всякую молитву, которую приносим ночью, почитай важнее всех дневных дел: сладостное чувство, которое постникам даруется во время дня, исходит от света ночных занятий иноческих». Согласно с сим и прочие святые учат… Поэтому святой Иоанн Лествичник сказал: «В нощи наиболее занимайся молитвой, менее — пением». Но «трудясь — в умной молитве, — востав помолися», — сказал он же в другом месте.

Таким-то образом и нам должно поступать, когда ум утрудится в умной молитве, т. е. занять его пением псалмов, или тропарей, или иного чего, смотря по тому, какое кто имеет правило. Но при этом нужно помнить, что «многоглаголание, по словам Иоанна Лествичника, часто рассеивает ум во время молитвы, а малословие нередко собирает». «При несобранности же помыслов наипаче займись чтением», — сказал святой Исаак; то же и Ангел заповедал Антонию Великому: «Когда ум твой рассеивается, тогда более прилежи чтению или рукоделию». «Новоначальным же, когда найдут на них помыслы, весьма полезно какое-либо рукоделие с молитвой, или служение — занятие из послушания, особенная же и наибольшая для них в этом потребность бывает, когда обуревают их помыслы печальные и унылые», — научают отцы.

Вообще же, в этом мысленном делании, святой Исихий Иерусалимский предлагает четыре способа: или прилоги блюсти, то есть следить или наблюдать за ними, и огревать их в самом начале; или хранить сердце глубоко, упразднив его от всякого помысла, и молиться; или — призывать на помощь Господа Иисуса Христа; или — память смертную иметь. Все это затворяет двери для лукавых помышлений; и каждый из сих способов, обретаясь в ком-либо порознь, называется трезвением ума нашего и мысленным деланием.