авва Дорофей Array - Аскетика. Том I

Когда я еще был в монастыре аввы Серида, случилось, что служитель старца аввы Иоанна, ученика аввы Варсонофия, впал в болезнь, и авва повелел мне служить старцу. А я и двери келии его лобызал извне с таким же чувством, с каким иной поклоняется честному кресту; тем более был я рад служить ему. Да и кто не пожелал бы сподобиться послужить такому святому? Самое слово его было достойно удивления. Каждый день, когда я, окончив мое служение, делал перед ним поклон, чтобы получить от него прощение и уйти, он всегда говорил мне что-нибудь; старец имел обыкновение повторять четыре изречения, и, как я сказал, всякий вечер, когда мне надлежало уходить, он всегда говорил мне, сверх всего иного, одно из сих четырех изречений, и начинал так: «Сказал я однажды, — ибо у старца было обыкновение ко всякой речи прибавлять: сказал я однажды, брат, — Бог да сохранит любовь, — отцы сказали: чрез сохранение совести в отношении к ближнему рождается смиренномудрие». Опять в другой вечер он говорил мне: «Сказал я однажды, брат, — Бог да сохранит любовь, — отцы сказали: никогда не должно предпочитать свою волю воле брата своего». Иной раз он опять говорил: «Сказал я однажды, брат, — Бог да сохранит любовь, — отцы сказали: бегай от всего человеческого, и спасешься». — И опять говорил он: «Сказал я однажды, брат, — Бог да сохранит любовь, — отцы сказали: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2)». Каждый вечер, когда я уходил, старец всегда давал мне одно из этих четырех наставлений, подобно тому, как кто-либо дает наставление отправляющемуся в путь; и так они служили охранением всей моей жизни. Однако, несмотря на то, что я имел такую любовь к святому и столько заботился о служении ему, лишь только я узнал, что один из братии скорбит, желая служить ему, пошел я к авве и просил его, говоря: «Этому брату приличнее меня послужить святому, если сие угодно тебе, господине (авва)». Но ни авва, ни сам старец, не дозволили мне сего, однако я сделал прежде по силе своей все, что мог, дабы предпочесть брата. И проведя там девять лет, не знаю, сказал ли я кому-нибудь худое слово, хотя я имел послушание, — чтобы не сказал кто-нибудь, что я не имел его. И поверьте, я очень хорошо помню, как один брат, идя вслед за мной от больницы до самой церкви, поносил меня; а я шел впереди него, не говоря ни слова. Когда же авва узнал это, — не знаю, кто сказал ему о сем, — и хотел наказать брата, я пошел и пал ему в ноги, говоря: «Ради Господа, не наказывай его; я согрешил, брат нисколько не виноват». И другой также, по искушению ли, или от простоты, Бог знает по чему, не малое время каждую ночь пускал свою воду над моей головой, так что и самая постель моя бывала омочена ей. Также и некоторые другие из братии приходили ежедневно и вытрясали свои постилки перед моей келией, и я видел, что множество клопов набиралось в моей келии, так что я не в силах был убивать их, ибо они были бесчисленны от жара. Потом же, когда я ложился спать, все они собирались на меня, и я засыпал только от сильного утомления; когда же вставал от сна, находил, что все тело мое было изъедено, однако же я никогда не сказал кому-нибудь из них: не делай этого, или зачем ты это делаешь? И я не помню, чтобы я, когда-либо произнес слово, могущее смутить или оскорбить брата. Научитесь и вы друг друга тяготы носити, научитесь благоговеть друг перед другом; и если кто из вас услышит от кого-нибудь неприятное слово, или если потерпит что сверх ожидания, то он не должен тотчас малодушествовать или тотчас возмущаться гневом, чтобы во время подвига и пользы не оказался он имеющим сердце расслабленное, беззаботное, нетвердое, не могущее выдержать никакого приражения, как бывает с дыней: если хотя малый сучок коснется ее, тотчас делает в ней повреждение, и она гниет. Напротив, имейте сердце твердое, имейте великодушие: пусть ваша любовь друг к другу побеждает все случающееся. И если кто-нибудь из вас имеет послушание, или какое-либо дело у садовника, или келаря, или повара, или вообще у кого-нибудь из служащих с вами, то да постараются и тот, кто поручает дело, и тот, кто исполняет его, прежде всего сохранять свое собственное устроение; и пусть они никогда не позволяют себе уклониться от заповеди Божией или в смущение, или в упорство, или в пристрастие, или в какое-либо своеволие и самооправдание; но каково бы то ни было дело, малое или великое, не должно пренебрегать им и нерадеть о нем, ибо пренебрежение вредно; но не должно также и предпочитать исполнение дела своему устроению, чтобы усилиться исполнить дело, хотя бы то было и со вредом душе. При всяком встречающемся деле, хотя бы оно было крайне нужно и требовало тщания, не хочу, чтобы вы делали что-либо со спорами или со смущением, но будьте уверены, что всякое дело, которое вы делаете, велико ли оно, как мы сказали, или мало, есть восьмая часть искомого; а сохранить свое устроение, если и случится от этого не исполнить дела, есть семь восьмых.