Ярон Ядан: Запретный Талмуд

Попутно я борюсь за достижение другой важной цели — помогаю израильскому (и вообще еврейскому) обществу освободиться от фундаменталистской религии. Религиозный фундаментализм активно эксплуатирует естественный страх, живущий в человеческой душе. Освобождение от этого страха в немалой степени и есть освобождение от фундаментализма. Его непременное условие — «освоение» источников религии, позволяющее убедиться в том, что она лишена иных инструментов воздействия, кроме манипуляции страхом. Иными словами, освобождение от фундаменталистской религии избавляет общество от немалой части страхов, которыми оно себя опутало.

Теперь мы обязаны спросить: в чем секрет успеха Талмуда? Каким образом он сумел остаться живым и активным текстом в течение столь долгого времени?

Талмуд преуспел, как это ни парадоксально, прежде всего благодаря своему невнятному языку, своей несистематичности и, самое главное, из-за того, что люди, его изучающие, привыкли относиться к нему с невероятным пиететом — как к мудрому и священному тексту.

Человек обладает недюжинной способностью вдохнуть жизнь или идею в кусок камня; куда как проще вообразить бредовый текст мудрым и священным. Весь мир — физический и духовный — лишь материал для лепки, непрестанно осуществляемой могущественным человеческим сознанием. Наше воображение не знает границ. Оно порождает собственные определения, смыслы и содержание. Поэтому тот, кто подступает к Талмуду с «правильным» настроем, заранее установив, что эта книга создана сверхчеловеками, да еще под диктовку божества, без особого труда произведет любую ее оговорку в ранг высшей мудрости. В каком-то смысле именно эта задача и стоит перед каждым, кто берется изучать Талмуд: доказать, прежде всего себе, что пресный, незначащий текст является глубоким и тонким.

Я продемонстрирую в этой книге на сотнях содержательных примеров, детально изложив множество талмудических дискурсов, что Талмуд — не более чем смесь нелепых предрассудков, наивных верований и примитивных юридических конструкций.

Несколько слов о самом Талмуде.

Талмуд — собрание десятков отдельных книг, далее именуемых «трактатами». Их общий объем — около двух тысяч страниц. Это собрание не имеет персонального автора. Как ни поразительно, оно разрабатывалось в течение многих столетий в примитивной устной форме, прежде чем обрело письменную.

Вот что писал прославленный израильский исследователь Талмуда профессор Яаков Зусман о формировании Талмуда как изначально устного произведения [5] «Устная Тора — как она есть»; из «Исследование Талмуда — сборник исследований Талмуда и смежных областей» под редакцией Яакова Зусмана и Давида Розенталя, 3-й выпуск, 1-й том, изд. «Магнес», Еврейский университет, Иерусалим, 1965, стр. 209-385. :

«Вопрос о времени и методе создания талмудического текста является центральным для понимания характера деятельности «академий» таннаев и амораев [6] То есть еврейских мудрецов времен Мишны и Талмуда соответственно. , равно как и интеллектуального мира этих мудрецов. Их культура была устной, прежде чем превратилась в письменную. Это необходимо иметь в виду при изучении любого аспекта их мира — истории, филологии, искусства, мировоззрения и частных мнений. Все мудрецы без исключения — даже знаменитейшие таннаи и амораи, чье основательное знакомство, по крайней мере, с Мишной не вызывает сомнения, — учились и преподавали в устной форме. Объем их знаний, разумеется, был весьма различным, однако все они были обязаны знать (и понимать!) не только таннаические источники, но и традиции амораев предшествующих поколений. Количество передаваемой и изучаемой информации росло из поколения к поколению, причем огромный накопленный материал усваивался с огромным трудом, в ходе интенсивного обучения и бесчисленных повторений. Невозможно описать усердие, с которым ученики погружались в интенсивнейшую учебу, трудно переоценить постоянное интеллектуальное напряжение, в котором они находились. Учеба составляла весь их мир, все их существо. Амораи и их ученики, по крайней мере их подавляющее большинство, в буквальном смысле исполняли заповедь «Изучайте ее (Тору) днем и ночью». Всю свою жизнь, с детства до старости, они занимались одной только учебой — днем и ночью, в дороге и дома. Они не говорили и не размышляли ни о чем другом. Все это — не имея перед глазами записанного текста, в условиях, когда выученный наизусть материал заменял книгу Эта «академическая» ситуация бесписьменной школы неизбежно порождала ощущение опасности — угрозы, что накопленная информация пропадет и «Израиль забудет Тору». Экзистенциональный страх утраты Торы — лишь благодаря которой существуют небо и земля — переставал быть индивидуальным и превращался в космический. При отсутствии записанных книг всякий раз, когда возникало галахическое разногласие, у алюраев не было иного выхода, кроме как обратиться к мудрецам — носителям устной традиции [7] Профессиональным «зубрилкам», не являвшимся учеными и не имевшим личного авторитета, зато обладавшим выдающейся памятью. ; они никогда не обращались к текстам, никогда не выдвигали крамольное предложение: «Давайте откроем книгу и посмотрим, что там написано».