Согьял Ринпоче - Книга жизни и практики умирания

После похорон Ламы Цетена мы поднялись к монастырю Ямдрок и остановились в нем. Как обычно, я спал около моего мастера в его комнате. Помню, как той ночью я следил за мерцающими на стене тенями от масляного светильника, я не спал, пока все крепко спали, я не спал и всю ночь плакал. Тогда я понял, что смерть реальна, и что мне тоже придется умереть. Пока я лежал так, размышляя вообще о смерти и о моей собственной, в частности, постепенно сквозь всю мою печаль стало проступать глубокое чувство принятия этой реальности, а вместе с ним – решение посвятить свою жизнь духовным занятиям.

Уже в очень раннем возрасте я приблизился к пониманию смерти. Я тогда не мог и представить себе, сколько видов смерти мне предстоит пережить. Смерть трагической утраты моей страны, Тибета, после оккупации ее китайцами. Смерть изгнания. Смерть потери всего, чем владела моя семья и я сам. Моя семья, Лакар Цанг, была одной из наиболее состоятельных в Тибете. Начиная с четырнадцатого века мы были знамениты как одни из наиболее влиятельных сторонников буддизма, поддерживали буддийское учение и помогали великим мастерам в их труде. (Имя Лакар было дано этому семейству великим тибетским святым Цонгкапа в четырнадцатом веке, когда он остановился в их доме по пути в центральный Тибет из северо-восточной провинции Амдо).

Но самая сокрушительная из всех смерть была еще впереди – смерть моего мастера Джамьянга Кхьенце. Потеряв его, я почувствовал, что утратил стержень моего существования. Это произошло в год падения Тибета, в 1959 году. Для тибетцев смерть моего мастера явилась вторым сокрушительным ударом. А для Тибета она ознаменовала конец эпохи.

Приехав впервые на Запад, я обнаружил, насколько контрастны отношения к смерти на Востоке и на Западе. Современное западное общество, несмотря на все его технологические достижения, не имеет существенного понимания смерти, а также того, что происходит во время смерти и после нее.

Я узнал, что современных людей учат отрицать смерть, учат, что она не содержит ничего, кроме уничтожения и потери. Таким образом, большинство людей в этом мире живет, либо отрицая смерть, либо содрогаясь перед ней. Считается неприличным говорить о смерти, и люди верят, что даже простое упоминание смерти связано с риском навлечь ее на себя.

Некоторые относятся к смерти с наивным и бездумным легкомыслием, полагая, что по какой-то неизвестной причине смерть для них пройдет хорошо, и тут не о чем беспокоиться. Когда я думаю о них, то вспоминаю слова одного тибетского мастера: «Люди часто совершают ошибку, легкомысленно относясь к смерти и думая, – „Ну, смерть случается со всеми. Это не что-то важное, это естественно. Со мной все будет в порядке“. – Это приятная теория – пока не умираешь».

Один из двух подходов к смерти рассматривает ее как то, от чего нужно бежать, а другой – как то, что произойдет само собой. Как же они далеки от понимания истинного значения смерти!

Все величайшие духовные учения мира, включая, конечно, и христианство, проповедовали, что смерть – это не конец. Каждое учение по-своему изображало будущую жизнь, наполняя нынешнюю священным значением. Однако, несмотря на эти учения, современное общество в основном является духовной пустыней, и большинство его членов считают, что эта жизнь – единственная, которая есть. Не имея никакой реальной, настоящей веры в жизнь после смерти, они живут жизнью, лишенной какого-либо высшего смысла.

Я стал осознавать, что разрушительное действие этого отрицания смерти выходит далеко за пределы отдельного человека; оно влияет на всю планету. Поскольку основной верой современных людей является та, что эта жизнь – единственная, у них нет ответственности за отдаленное будущее. Поэтому ничто не останавливает их от разграбления этой планеты для достижения краткосрочных целей, от эгоистичного образа жизни, который может оказаться роковым для будущего. Сколько нам нужно таких предупреждений, какие высказал бывший бразильский министр окружающей среды, выступая в защиту джунглей Амазонки:

Современное индустриальное общество стало религией фанатиков. Мы разрушаем, отравляем, уничтожаем все живые системы этой планеты. Мы подписываем векселя, которые наши дети не смогут оплатить... Мы ведем себя так, будто наше поколение последнее на этой планете. Если не произойдет коренной перемены в наших сердцах, умах, представлениях, то Земля станет такой же сожженной и мертвой, как Венера.