Дзонгсар Кхьенце - Отчего вы не буддист

Те, кто верит во всемогущего Бога, обычно не анализируют своё представление о времени, поскольку предполагается, что Бог-Творец вневременная сущность и независим от времени. Чтобы уверовать во всемогущего, всесильного Творца, мы должны принять во внимание аспект времени. Существуй этот мир всегда, Создатель не был бы нужен. Следовательно, его не должно было существовать до творения, а потому требуется последовательность времени. Поскольку Создатель – скажем Бог – неизбежно подчиняется законам времени, Он тоже должен быть подвержен переменам, даже если речь идёт о единственной перемене – создании этого мира. И это замечательно. Всеведущий и неизменный Бог не может меняться, так что лучше иметь непостоянного Бога, который способен откликаться на молитвы и влиять на погоду. Однако, раз действия Бога являются совокупностью начал и концов, Он непостоянен, другими словами, подвержен изменчивости и не надёжен.

Если нет бумаги, нет и книги. Если нет воды, нет льда. Если нет начала, нет и конца. Существование одного во многом зависит от другого, а потому нет такой вещи, как истинная независимость и самодостаточность. Вследствие взаимозависимости, если одна составляющая – например ножка стола – хоть немного изменяется, то всё явление в целом тоже претерпевает изменение, целостность его теряет былую стабильность. Хотя мы думаем, что способны управлять переменой, по большей части это невозможно из-за бесчисленных незримых влияний, о которых мы и не подозреваем. И вследствие этой взаимозависимости распад всех вещей в их текущем или изначальном состоянии неизбежен. Каждая перемена заключает в себе элемент смерти. Сегодня – это смерть вчерашнего дня.

Большинство людей признают, что всё рождённое неизбежно должно умереть. Однако наши определения «всего» и «смерти» могут разниться. Для Сиддхартхи рождённое подразумевает всё мироздание: не только цветы, грибы и людей, но всё, что родилось, возникло или любым образом соединилось вместе. Смерть же подразумевает любой распад, разделение на составные части. У Сиддхартхи не было ни грантов на исследования, ни ассистентов-лаборантов – свидетелями его поисков были только горячая индийская пыль да немногочисленные, бредущие мимо буйволы. При таком оснащении он постиг истину непостоянства на глубоком уровне. Открытие, сделанное Сиддхартхой, не было столь же впечатляющим, как обнаружение новой звезды; его целью не было внедрение нравственных установок, учреждение общественного движения или новой религии; не было оно и пророчеством. Непостоянство – простой земной факт. Совершенно невероятно, чтобы в один прекрасный день какая-то строптивая и своенравная составная вещь стала постоянной. Ещё менее вероятно, чтобы нам удалось логически и экспериментально доказать её существование. Однако в наше время мы или обожествляем Будду, или пытаемся «превзойти» его с помощью наших продвинутых науки и технологии.

Через две тысячи пятьсот тридцать восемь лет после того, как Сиддхартха вышел за ворота дворца, – в то время года, когда многие миллионы людей веселятся и развлекаются в преддверии Нового года, в то время, когда одни вспоминают о Боге, а другие с головой погружаются в рождественские распродажи, – мир потрясло катастрофическое цунами. Даже самые чёрствые из нас застыли от ужаса. Когда по телевидению показывали этот сюжет, некоторые из нас хотели, чтобы наконец вмешался Орсон Уэллс, объявив, что всё это инсценировка , или примчался бы Человек-паук, чтобы спасти положение.

Нет сомнения, что сердце царевича Сиддхартхи разрывалось бы от боли при виде жертв цунами, смытых волной. Но ещё больше оно разрывалось бы от того, что мы были застигнуты врасплох и тем самым подтвердили своё неизменное отрицание непостоянства. Наша планета состоит из подвижной магмы. Любая часть суши: Австралия, Тайвань, обе Америки – словно роса, готовая сорваться с острия травинки. Однако строительство небоскрёбов и туннелей не прекращается. Неудержимая вырубка лесов ради одноразовых палочек для еды и рекламной макулатуры только способствует более активному проявлению непостоянства. Любому явлению приходит конец, и признаки его наступления не должны нас удивлять, однако убедить нас в этом очень трудно.

Даже после такого сурового напоминания, как цунами, впечатление о смерти и разрушениях скоро сотрётся из памяти и благополучно забудется. На том самом месте, где люди опознавали тела своих близких, будут воздвигнуты роскошные курорты. Во всём мире люди будут по прежнему поглощены составлением и выстраиванием «реальности», надеясь достичь вечного, непреходящего счастья. Пожелание «счастья навеки» есть не что иное, как скрытое пожелание постоянства. Придумывание таких понятий, как «вечная любовь», «постоянное счастье» и «спасение», – ещё одно свидетельство непостоянства. Наши желания и реальные результаты явно не соответствуют друг другу. Мы намереваемся утвердиться сами и упрочить свой мир, но забываем, что разрушение начинается с того самого мига, что и создание. Мы не хотим разрушения, но то, что мы делаем, ведёт прямо к нему.