Тензин Гьяцо - Искусство быть счастливым. Руководство для жизни

Это напомнило мне об одном из тибетских мастеров, Потове, который сказал, что для того, кто достиг определенной внутренней устойчивости и понимания, все, что происходит, является уроком, обучением. Я считаю, это очень верно.

Таким образом, если вы, например, видите по телевизору или в кино какие-то сцены насилия и секса, постарайтесь сосредоточиться на негативных аспектах подобных крайностей, и тогда эти эпизоды будут меньше вас шокировать — вы будете воспринимать их как иллюстрации разрушительной природы неконтролируемых эмоций, как полезные уроки.

Конечно, извлекать уроки из сериалов типа "Район Мелроуз" — это хорошо, но арсенал духовных практик Далай Ламы, конечно же, гораздо обширнее. Как он рассказал, его ежедневные упражнения включают в себя буддийские медитации о природе реальности, а также некоторые визуализации. В этой беседе он лишь вскользь упомянул о них, но за несколько лет нашего знакомства мне доводилось слышать от него их гораздо более обстоятельный и сложный анализ. Его монологи о природе реальности были полны сложнейших философских аргументов и описаний тантрических визуализаций — медитаций и визуализаций, назначение которых состоит в том, чтобы создать в человеческом воображении нечто вроде голографического атласа Вселенной. Изучению и практическому освоению этих буддийских медитаций он посвятил всю свою жизнь. Задумавшись об этих огромных усилиях, я спросил его:

— Можете ли вы рассказать о практической пользе этих духовных практик, их роли в вашей повседневной жизни?

Далай Лама помолчал несколько мгновений, затем тихо ответил:

— Хотя мой личный опыт весьма невелик, одно я могу сказать с полной уверенностью: в результате этих буддийских тренировок мой ум стал гораздо спокойнее. Это определенно. Хотя эта перемена происходила постепенно, год за годом.

Он рассмеялся.

— Я считаю, что изменилось и мое отношение к себе и другим людям. И, хотя точные причины этих перемен указать трудно, мне кажется, что большую роль в этом сыграло понимание — не абсолютное понимание, но определенное чувство или ощущение глубинной природы реальности — а также созерцание таких вещей, как непостоянство, неизбежность страданий, ценность сострадания и альтруизма.

Так, например, даже думая о тех китайских коммунистах, которые принесли огромное горе многим тибетцам, в результате буддийской практики я испытываю к ним сострадание, так как понимаю, что человека делают палачом обстоятельства. Поэтому, а также в силу обетов и клятв бодхисаттвы, я не могу считать, что человек, совершивший что-то ужасное, заслуживает мести или не заслуживает счастья [8] Принимая обет бодхисаттвы, духовный ученик утверждает свое намерение стать бодхисаттвой. Бодхисаттва, что дословно переводится как "пробуждающийся воин", — это человек, который через любовь и сострадание пришел к пониманию бодхичитты, ментального состояния, характеризующегося спонтанным и истинным стремлением достигнуть полного просветления, чтобы принести пользу всем существам. . Главную роль в развитии подобного отношения сыграл обет бодхисаттвы, поэтому я его очень люблю.

Это напомнило мне об одном наставнике из монастыря Намгуаль. Он провел двадцать лет в китайских тюрьмах и трудовых лагерях в качестве политзаключенного. Однажды я спросил у него, что было для него самым трудным во время заключения. Удивительно, но он ответил, что больше всего боялся утратить сострадание к китайцам!

Подобных историй очень много. Так, дня три назад я встретил монаха, который также много лет провел в китайских тюрьмах. Он рассказал мне, что во время тибетского восстания 1959 года ему было двадцать четыре года и он примкнул к повстанцам, штаб которых находился в Норбулинге. Китайцы поймали его и бросили в тюрьму вместе с тремя его братьями, которые впоследствии были убиты. Еще два его брата также погибли. Затем его родители умерли в трудовом лагере. Он рассказал, что, находясь в тюрьме, размышлял о своей жизни до тех пор, пока не пришел к выводу, что был плохим монахом, хотя и провел всю свою сознательную жизнь в монастыре Дрепанг. Он понял, что был глупым монахом. В тот момент, в тюрьме, он поклялся, что приложит все усилия для того, чтобы стать хорошим монахом. В результате буддийских практик и тренировок ума он достиг такого состояния, что даже физическая боль не мешала ему чувствовать себя счастливым. Даже во время пыток и избиений он чувствовал себя счастливым, воспринимая их как очищение от негативной кармы прошлых воплощений.