Тензин Гьяцо - Представь себе… Беседы о деньгах, политике и жизни вообще

Наш шофер, монах по имени Тензин, каждый день забирал нас от гостиницы и подвозил прямо к резиденции Его Святейшества, которая находилась выше в горах в двух километрах пути. Когда мы уже были готовы отправиться на нашу первую встречу, сезон дождей решил, с опозданием на несколько недель, что ему самое время наступить. Чтобы пробежать через сад, нам понадобилось двадцать секунд. За это время собрался густой туман и начался внезапный ливень, который промочил нас с ног до головы. Давясь от смеха, мы втиснули в джип себя, свои сумки и три открытых зонтика. Единственный дворник совершенно бесполезно метался по лобовому стеклу. Пока машина пробиралась через плотные завесы дождя, которые заливали ведущую к резиденции узкую и извилистую дорогу, Тензин, должно быть, доверил нашу судьбу своему божеству-заступнику. За окном смутно виднелись дорога и часть горы, иссушенные шестью месяцами засухи и умиротворенные этим проливным дождем, который вдруг решил обрушиться потоком по крутым склонам к подножию ближайшего холма. Моя радость при мысли о встрече с Его Святейшеством сменилась паникой. К счастью, у меня было не так много времени на переживания, потому что джип уже остановился у ворот Текчен Чолинг – Дворца Махайяна Дхарма – дома Далай Ламы. Последний неистовый порыв ветра и дождя загнал нас в зону безопасности, после чего буря стихла.

Охранники Далай Ламы знали меня. Мы вместе работали в Париже в группе обеспечения безопасности Его Святейшества. Тем не менее перед тем, как позволить нам пройти через ворота, они осмотрели все наши вещи. Дворец – это на самом деле расположенное на склоне холма старинное поместье, построенное еще в английские колониальные времена. Это несколько низких строений, окруженных многочисленными садами и лестницами, которые образуют приятный, немного таинственный лабиринт. Тысячи великолепных цветов не обращали внимания на ливень, а птицы, которых тоже было великое множество, сладко пели. Стены приемных комнат и коридоров украшены изображениями будд и бодхисаттв, которые смотрят на вас добрыми глазами. Из задних комнат доносилось волнующее ритмичное песнопение.

В приемной я попытался разобраться со своими промокшими вещами и запутанными мыслями. К счастью, у меня был готов список вопросов, которые очерчивали основной план книги. Первая часть будет касаться общего положения дел в мире. Вторая будет посвящена проблемам отдельного человека и исследует его обыденную жизнь. Я считал, что такое сочетание чрезвычайно важно, поскольку мудрость нужна не только для разъяснения фундаментальных вопросов, но должна присутствовать и в повседневной жизни. В третьей части мы рассмотрели бы тайны природы и человека. Здесь я намерен задать Его Святейшеству вопросы о смерти, метафизике и творении Вселенной.

Вошел секретарь Его Святейшества, Тензин Гейше, и я вскочил. Время уже подошло? Так быстро? Нет, Тензин Гейше просто пришел, чтобы поприветствовать меня. Пока он обсуждал подробности нашего визита с моей коллегой Анной Бенсон, я вновь погрузился в свои заметки, тщательно анализируя план работы на день. Наконец Лакдор, переводчик Его Святейшества, пригласил нас следовать за ним. Мы вышли на веранду и увидели Его Святейшество – он стоял перед нами. Каждый раз, когда я его видел, мне казалось, что он стал выше. Он радостно пожал мне руку и повел за собой в свою личную гостиную.

Его Святейшество любит принимать гостей и проводит тихие послеобеденные часы, сидя в этой хорошо освещенной, просторной комнате и слушая старых тибетцев, которые рассказывают ему еще более старые истории. Одну стену покрывает огромная рельефная карта Тибета, на противоположной стене висит танка* (рисованный свиток) с изображением Ченрези, рядом стоит небольшой алтарь. Пока я раскладывал свои бумаги и расставлял микрофоны, Его Святейшество удобно устроился в своем кресле, развернутом в сторону внутреннего садика. Его Святейшество не слишком любит светские беседы. Поэтому мы сразу приступили к делу.

С 10 по 16 июля 1995 года Анна, Лакдор и я каждый день проводили с Далай Ламой по два удивительных часа. По вечерам Анна расшифровывала сделанные днем записи, а на следующий день сравнивала их с записями Лакдора. Мой глубокий интерес к жизни, увлечение тибетским буддизмом и почтение, которое я испытывал к Далай Ламе, вдохновляли меня во время бесед с Его Святейшеством. Я надеюсь, что настроение непосредственности, радости, раздумий и удивления, которое присутствовало во время наших бесед, проявилось и в книге «Представь себе…».