Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Из истории всей его жизни очевидно, что, сподобившись великого дара от Бога, старец хранил о нем молчание. В этом — подлинный пример отношения к великому дарованию — видеть Бога в нетварном свете. Этот дар есть вершина духовной жизни, и невозможно донести его людям, живущим, подобно идолопоклонникам, своими страстями. Они обращаются против всякого, кто возвещает им истину, как отнеслись они к пророкам и апостолам, принявшим мученическую кончину. Из написанного старцем видно, что его можно причислить к чину боговидцев, пророков и апостолов [447] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 63–64. .

Старец Софроний описывает свои опыты боговидения Бальфуру с верой в его духовное мужество и ради собственного смирения [448] Там же. С. 64. .

Богооставленностъ

Длительное богообщение — нелегко. Христос сказал: "Дух бодр, плоть же немощна" [449] Мф. 26:41 . . Человек испытывает посещения и умаления Божественной благодати — богооставленность, когда он познает состояние Христа на кресте, воззвавшего: "Боже мой, Боже мой! Для чего Ты меня оставил?" [450] Мф. 27:46 . . Конечно, Бог Отец не оставлял Христа, когда Тот был на кресте: Своими словами Христос описал и выразил нашу богооставленность. Святой Григорий Богослов пишет:

Ибо не Сам Он оставлен или Отцом, или собственным Божеством… но (как говорил уже я) в лице Своем изображает нас. Мы были прежде оставлены и презренны, а ныне восприняты и спасены страданиями Бесстрастного [451] Свт. Григорий Богослов. Слово 30, о богословии четвертое, о Боге Сыне второе. — Творения. В 6 т. Т. 1. СПб., 1912. С. 431–432. .

Старец Софроний, созерцая нетварный свет, одновременно жил и свойственную нашему естеству боль в моменты отъятия Божественной благодати — боль богооставленности. В писаниях старца не раз встречается описание боли, сопутствующей сему явлению. Когда человек познал Бога в Духе, исполнившем все его существо, он затем страдает, когда не ощущает Его присутствия, испытывая неутолимую жажду пережить сей опыт вновь. Старец Софроний пишет:

Периоды отчаяния сменялись периодами чувства Божией любви. Чередование волн мрака и света — удел, как ты знаешь, монаха. Душа иногда болезненно ищет Бога, иногда сильно и сладко влечется ко Христу, любит Христа, чувствует Его в себе, а потом снова отступает этот свет, и душа остается во мраке [452] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 260. .

Старец Софроний с искренностью и простотой описывает страшное состояние богооставленности, доходившее до "безумия", когда он уподоблялся Иову из Ветхого Завета:

Сам Он, непонуждаемый Господь, если пожелает, может прийти к нам. Я зову Его то плачем, то ропотом на мрак и нищету жизни моей, то молитвою, то молчанием, то воплями… — но Он не слушает меня. И я устал.

Со мной произошла страшная перемена. Свет, Божественная благодать далеко отступили от меня. Я понес ничем не вознаградимую потерю, и в этом неистощающийся источник моих страданий, которые снова достигли силы, превышающей меру сил моих; и душа и тело в болезни. От великой скорби я, как Иов, бываю иногда неистов.

Прошу Вас — молитесь за меня [453] Там же. С. 269. .

В жизни его произошло то же, что и с великими отцами Церкви — боговидцами — по созерцании нетварного света. Из писем старца видно, его богооставленность есть отражение опыта святого Серафима Саровского и монахов в "темнице", описанной в "Лествице" Иоанна Лествичника [454] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 118. .

Такое состояние приводит к духовному параличу, и аскет переживает трагедию человечества, утерявшего рай, который прежде знало оно через Адама [455] Там же. С. 277. .

Впоследствии он соотносил это состояние с состоянием Христа на кресте, распятом на Голгофе за "прародителя Адама". Старец Софроний пишет:

Иногда любовь к Богу отрывает от мира, хочу забыть мир в умном созерцании Божества Христова, а иногда любовь к человеку — страдание с ним — толкает на безумный спор с Богом…

Христос, распятый по любви к миру за грехи мира, — моя последняя любовь, последнее восхождение ума моего, последнее дерзание сердца моего, мой единственный истинный Бог [456] Там же. С. 277–278. .

Во второй главе уже говорилось о споре старца с Богом до того, как Бог явил Себя. Однако, как ни парадоксально, спор с Богом продолжается в периоды богооставленности, хотя и принимает несколько иную форму…