Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень - Жизнь. Смерть. Бессмертие

Девять лет назад был убит священник Русской Православной Церкви отец Александр Мень. Его смерть потрясла Россию, и не ее одну. Священников у нас не убивали с 30–х годов. Но о. Александр был не просто священником — он был духовным лидером России. Те, кто задумал его убийство, хорошо сознавали это.

Я познакомился с о. Александром в середине 70–х. Очень быстро я понял, что встреча с ним — поворотный пункт в моей жизни. Она была подарком судьбы. Он поразил меня с первого взгляда. Я увидел необычайно красивого, мудрого и абсолютно свободного человека. Свободного в несвободном обществе. Его эрудиция, гармоничность, переполнявшая его радость бытия завораживали. Общение с ним неизменно приводило в восторг: он заряжал вас (и надолго) духовным озоном; всё начинало как бы искриться и входить в резонанс с его настроем. Любая ваша мысль ловилась на лету и возвращалась преображенной. Не было вопроса, на который он не мог дать исчерпывающего и, казалось, окончательного ответа. Его доброжелательность и интерес к собеседнику были неподдельными. Он был чужд какой‑либо позы, не любил внешних эффектов. Во всём он был прост и искренен. Его обаяние было непреодолимым, его чувство юмора — неподражаемым, причем часто оно выражалось в самоиронии. В каком бы обществе он ни появлялся, он немедленно становился его центром.

Одним словом, вы наяву встречались с «положительно прекрасной личностью», воплотить которую в своих романах пытался, но так и не сумел Достоевский. Да и никому не удалось сколько‑нибудь убедительно воплотить идеал христианина — а именно его имел в виду Достоевский — в художественной форме (в нехудожественной — тем более). Оказалось, однако, что это возможно не в романе, а в жизни. Отец Александр и был реализованным идеалом христианина. Но сказать так — значит ничего не сказать, потому что всё сказанное — лишь намек на ту тайну, которую представлял собой этот человек. Прошли годы, прежде чем я смог сформулировать для себя главное в Александре Мене: религиозный гений, живущий верой и действующий любовью, живая икона Христа.

Вряд ли можно что‑то понять в о. Александре, если упустить из виду, что он прежде всего пастырь, духовный наставник вселенского масштаба, слово которого именно потому обладало такой мощью, что он был образцом христианина, а значит образом Христа. Он внутренне соединился с Сыном Человеческим и вслед за апостолом Павлом мог бы сказать: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». Всё, что он делал, каждый его шаг, каждый помысел были освещены тем Светом Разума, Который воссиял миру две тысячи лет назад. Мне часто приходило в голову: если у Христа могут быть такие служители, значит Его дело действительно непобедимо.

О. Александр не раз подчеркивал, что христианство — не новое учение и не новая этика, а новая жизнь. По его убеждению, сущность христианства — в личности Богочеловека Христа, соединившего небесное и земное, бросившего вызов силам тьмы, прежде всего человеческому эгоцентризму, отдавшего жизнь за спасение людей. Он углубил наше знание об Иисусе Назарянине — истинном Боге и истинном человеке, страждущем и отринутом Мессии, «человеческом лике Бесконечного, Неизъяснимого, Неисповедимого, Необъятного, Безымянного». Важнее другое: он передал нам свою любовь ко Христу — Сыну Бога Живого.

О. Александр говорил, что Христос неизменен, но христианство может и должно изменяться. Он понимал его как динамическую силу, преображающую и душу человека, и общество в целом. Христианский взгляд на мир позволял ему рассматривать земную жизнь как мистерию, как грандиозную битву Добра и Зла. Он, как никто, осознавал глубокое извращение человеческой природы, вытекающее из попрания духовного начала. На социальном уровне это проявилось, в частности, в рабском подчинении Церкви государству. Это извращение, культивировавшееся в России на протяжении нескольких веков, в конце концов привело к тяжелому кризису христианства и явилось, быть может, главной причиной победы тоталитаризма в нашей стране, который, в свою очередь, продолжил и довел до опасной черты процесс дехристианизации России.

«В христианстве, — сказал о. Александр накануне своей гибели, — есть освящение мира, победа над злом, над тьмой, над грехом. Но это победа Бога». Человечество же далеко не одержало здесь победы. Ради нее и работал всю жизнь Александр Мень.