Брайан Вайсс - Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально

Кэтрин была измождена. Я решил отложить поиски ее связи с отцом и вывел ее из транса. Она ничего не помнила, кроме жизни Кристиана и маленькой Кэтрин. Она устала, но была умиротворенной и расслабленной, словно камень упал с ее плеч. Я встретился взглядом с Кэрол. Мы тоже устали. Нас била дрожь, мы вспотели, стараясь не пропустить ни слова. Мы все получили невероятный опыт.

На этот раз я назначил встречу с Кэтрин в конце рабочего дня, потому что теперь наши сеансы растягивались на несколько часов. Когда она пришла ко мне на следующей неделе, вид ее все еще был умиротворенным. Она говорила со своим отцом по телефону. Не вдаваясь в детали, она простила его, по-своему. Я никогда еще не видел ее такой спокойной. Быстрота излечения изумляла меня. Для пациента, страдающего от таких глубоких, хронических тревог и страхов, такое резкое улучшение было редкостью. Однако Кэтрин вряд ли можно было назвать обычной пациенткой, и тот путь, которым шло ее избавление от недуга, определенно был необычным.

Она быстро вошла в транс.

„ Я вижу фарфоровую куколку, которая стоит на какой-то каминной полке. По бокам камина я вижу книги. Это комната в каком-то доме. Рядом с куклой стоят подсвечники… И картина… портрет… портрет какого-то мужчины… Это он…

Она изучала комнату. Я спросил, что она видит.

„ На полу какой-то коврик… Он пушистый, как… как шкура животного, да… направо есть две стеклянные двери… которые ведут на веранду. От дома ведут четыре ступеньки — это лестница с колоннами. Она выходит на тропинку. Вокруг большие деревья… Лошади гуляют на улице. Лошади в упряжи и привязаны к столбикам.

«Ты знаешь, где это?» — спросил я.

Кэтрин глубоко вздохнула:

„ Я не вижу названия, но год, год должен быть где-то обозначен… это восемнадцатый век, но я не могу сказать точнее… Вокруг деревья и желтые цветы, очень миленькие желтые цветочки. Они чудесно пахнут… у них сладкий запах… странные цветы… они большие и с черными сердцевинами.

Она остановилась, все еще разглядывая цветы. Мне это напомнило море с подсолнухами, которое я видел на юге Франции. Я спросил, какой там климат.

„ Климат умеренный, но не ветреный. Тут ни тепло, ни холодно.

Точнее установить местонахождение нам не удалось. Я увел ее обратно в дом, подальше от фантастических желтых цветов, и спросил, чей портрет висит над камином.

„ Не знаю… я слышу Аарона… Его зовут Аарон.

Я спросил, ему ли принадлежит этот дом.

„ Нет, это дом его сына. Я работаю тут.

И снова она была служанкой. Ей никогда не удавалось достичь статуса Наполеона или Клеопатры. Те, кто сомневаются в существовании реинкарнаций, включая меня с моим научным образованием — до последних двух месяцев, — указывают на то, что великие люди перевоплощаются чаще, чем ожидается. И вот прямо тут, в моем офисе, в отделении психиатрии, передо мной предстали научные доказательства существования реинкарнаций. И даже больше, чем просто наличие реинкарнаций.

„ Моя нога очень… очень тяжелая. Болит. Я практически ее не чувствую… Нога болит. Меня лягнула лошадь.

Я попросил ее взглянуть на себя.

„ У меня каштановые волосы, каштановые вьющиеся волосы. На голове у меня что-то вроде чепца, да, какой-то белый чепец… на мне синее платье с белым передником… фартуком. Я молодая, но уже не ребенок. Но нога очень болит. Лошадь лягнула меня только что. Ужасно болит.

По ней было видно, что ей очень больно.

„ Подкова… подкова! Она ударила меня подковой. Это очень, очень плохая лошадь!

По мере того как боль ослабевала, ее голос становился мягче.

„ Я чувствую запах сена… корм для лошадей в конюшне. Здесь постоянно работают и другие люди.

Я спросил ее об обязанностях.

„ Моя обязанность — прислуживать… я прислуга в большом доме. А еще я должна как-то следить за дойкой коров.

Я хотел узнать больше о хозяевах дома.

„ Жена хозяина — полная женщина, одетая безвкусно. У нее две дочери… Я их не знаю.

Кэтрин предвосхитила мой вопрос о том, появлялся ли кто-либо из них в текущей жизни Кэтрин.

Я спросил о ее семье — той, которая была у нее в восемнадцатом веке.

„ Не знаю; я не вижу их. Я не вижу кого-либо, кто бы был со мной.

Я спросил, живет ли она здесь.