Нориюки Уэда - Далай-лама о главном

Далай-лама: Понимаю.

Уэда: Но хотя все мы были согласны с тем, что мир – это помощь людям, которых неспособно защитить общество, если мои коллеги находили малейшие отличия между своими определениями, они начинали спорить и враждовать.

Я почувствовал, что во всех этих конфликтах что-то не так. Я осознал, что помимо мира как социального и политического равенства существует также внутренний мир. Даже если я выступаю за мир, даже если мои действия призваны нести мир, если я не ощущаю мира внутри себя, ничего хорошего у меня не выйдет. Если в моём сердце нет мира, я лишь наживу себе врагов и буду постоянно конфликтовать с другими людьми. Тогда я задался главным вопросом своей жизни: как одновременно достичь внешнего и внутреннего мира?

Теперь мне это кажется странным, но в то время, размышляя о внутреннем и внешнем мире, я ни разу не вспомнил о буддизме. Хотя я два года вёл полевые исследования в Шри-Ланке, которая является буддийской страной, я чувствовал, что японский буддизм не только совершенно бесполезен, но и насквозь фальшив.

Далай-лама: Эксплуатация.

Уэда: Да. Буддийские монахи проповедуют сострадание, но сами его не практикуют. Они говорят о сострадании и доброте, но даже не замечают тех, кто на самом деле страдает или подвергается гонениям, а если и замечают, никак не пытаются им помочь. Они проповедуют буддийские учения, но…

Далай-лама: Не переходят от слов к делу.

Уэда: Вот именно. Они просто раз за разом повторяют старые ритуалы и получают за это деньги. Они считают, что монах – это просто профессия, так что их сложно назвать подлинно религиозными людьми. Таким было моё мнение о монахах, когда мне было двадцать лет.

И так думал не только я один. Сегодня в Японии подобное видение буддизма очень распространено. Я чувствую, что буддийский образ мыслей верен, проблема же заключается в храмах и монахах. Часто для критики японского буддизма используется выражение «похоронный буддизм», которое означает, что монахи занимаются только тем, что проводят похоронные церемонии и ритуалы почитания предков. В основном эти ритуалы не имеют никакой ценности и не являются подлинно религиозными, однако некоторые монахи требуют за их проведение баснословные суммы денег. Храмы собирают с фермеров деньги, которые монахи присваивают себе и, особо себя не утруждая, обогащаются.

Должен признать, что оценка эта является несколько предвзятой. Хотя есть много богатых храмов, немало и бедных – часто монахам-старейшинам таких храмов приходится искать вторую работу, чтобы свести концы с концами. Есть много прекрасных монахов с чистым сердцем. Однако бесполезные монахи, которых так много, заслуживают подобного осуждения.

Я верю в потенциал буддизма, поскольку за прошедшие десять лет встретил множество замечательных монахов и побывал в чудесных храмах. Эти монахи борются со страданиями, существующими в современном мире. Монахи прикладывают огромные усилия, чтобы снизить количество самоубийств в Японии – сейчас там ежегодно добровольно уходят из жизни тридцать тысяч человек. Монахи участвуют в уходе за пациентами хосписов, страдающими от неизлечимых болезней. Монахи работают с пожилыми людьми, помогая им в последние годы жизни и в момент наступления смерти. Некоторые монахи также открыли свои храмы для молодых людей, потерявших надежду, они берут под своё крыло малолетних правонарушителей и создают для них группы поддержки. Они работают не только в Японии – некоторые монахи помогают детям, заболевшим лейкемией в результате аварии на Чернобыльской АЭС (эта трагедия так волнует японцев, потому что вызывает в их памяти воспоминания об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки), брошенным на произвол судьбы жителям Таиланда, больным СПИДом, а также занимаются образованием детей-беженцев. Кроме того, есть монахи, которые не занимаются подобной общественной деятельностью, но принимают участие в беседах, диалогах и публичных событиях, проходящих в разных уголках планеты, и их искренность и личные качества оказывают влияние на многих людей. Такие монахи не только проповедуют сострадание, но и проявляют его через свои действия; все вместе они образуют живое ядро глобального сообщества. Их храмы объединяют людей и предлагают поддержку каждому, кто в ней нуждается.

И всё же буддийские сообщества не всегда по достоинству ценят этих глубоко сострадательных монахов. Некоторые считают, что они «всего лишь» занимаются общественной деятельностью, в то время как с точки зрения сообществ, к которым они принадлежат, они должны активно участвовать в более «религиозных» практиках. Но при встрече с этими сострадательными монахами становится ясно, что они вовсе не пренебрегают своей религиозностью. Напротив, в силу глубины своей религиозности они не могут отвергнуть тех, кто страдает. Их деятельность, которая может показаться новаторской, мотивирована верой в потенциал буддизма.