преподобный Федор Студит - Послания

Прекратились присяга, многочисленные клятвы, или, точнее, ложные божбы и требовавших, и тех, с кого требовали, от чего и те и другие, как правило, погибали, когда один старался скрыть, а другой стремился захватить. Прекратилась скорбь притесняемых и забота бедных, – забота не о том, чтобы найти целительное врачевство против бедности, – это было бы менее прискорбно, – а о том, чтобы уплатить сборщикам не положенное и свыше приписанное, как порождение греха.

Уже не облагаются пошлинами пути как на земле, так и на море. Это согласно со словами великого и святого Златоуста. У жителей суши уже не отнимаются несправедливо деньги сидящими там в ущельях, как каким – то свирепым бесом или неукротимым зверем, непременно съедающим что – нибудь из запасов бедного путника. И бедные уже не остаются дома из боязни таких гнусных поборов, не посещая ни городских, ни приморских местностей, как это было, когда везде высились башни несправедливости. Мореплаватели, плывущие с востока, запада и севера, уже не стесняются во время плавания, принуждаемые отдавать, как из горла, пошлины при узких устьях. Освобождены от них занимающиеся и охотничьим ремеслом, и исполняют его ныне легко.

Священной души Ирина! Рыболов, вытащив, может быть, три рыбы, и притом после многих трудов целый день, не отдает в пошлину одной из них. Стрелок или птицелов, поймав, может быть, немного птиц, которые служат ему необходимой пищей, и не обязываясь платить с них пошлину, может жить благополучно. Солдатки, удрученные скорбью о потере мужей, не будут горько плакать от бесчеловечных поборов за умершего. Умалчиваю о пастухах, овцеводах, виноторговцах. Не говорю о мясниках, ткачах, кузнецах, сапожниках, красильщиках, продавцах ароматов и плотниках, – кратко сказать, о каждом ремесле, связанной с отделкой золота, дерева или любого другого вещества, дабы не слишком распространить речь таким подробным перечислением. Все, добрейшая Государыня, восплескали руками своими и возрадовались великой радостью, взывая: «благодарю Тебя, Господи, ибо помиловал меня и был мне во спасение » (Ис.44:23; Исх.15:2).

Поэтому я с доверием буду относиться к твоей богодарованной царской власти. Все это исполнено хвалы и величания, возлюбленная Христом, любезная делом и именем Ирина! Весть об этом разнесется не только в державе царства твоего, но и во все концы вселенной, и услышат о нас другие народы, и удивятся, и изумятся благодетельности мудрых начинаний твоих. Ибо «великим подвигам человека умеют дивиться и враги», – говорит громогласнейший из богословов. [16] Свт. Василий Великий. Творения в русском переводе. Т.II. Слово 16. С.70. М. 1889.

Так сохраняется непоколебимым твое царство; так подчиняются и охотно покоряются тебе подданные; таким образом ты угождаешь Богу; таким образом ты радуешь избранных Ангелов Божиих и людей, живущих преподобно и праведно, богоименитая Ирина! В этом сияет твое благочестие, за это все уста и каждый язык открываются для твоего прославления. Это поистине слава Церкви, это – печать сохраняемого тобой отеческого и богодухновенного Православия христиан, ревнительница по Богу и поборница истины! Таково приумножение добродетелей твоих! Как же велики и достохвальны награды твои, как велико и превосходно воздаяние тебе от Бога всех!

Великое дело – и одного спасти, ибо не справедливо ли это, когда Божественное Писание говорит: если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста (Иер.15:19)? Как же спасение столь многих душ и всего народа не считать делом великим, почтенным и поистине достойным вышнего воздаяния?

Итак, ты, носящая поистине великое и действующая согласно ему имя, вступила на царство со всякими благами. Благоволи же, чтобы правда пребывала вечно.

Отеческая святость твоя, более, чем мы сами заботящаяся о делах наших, в двух собственноручных письмах сообщила нам странное и дивное. Но о подателях писем Бог благоволил так, что они с согласия игумена приняты в свой монастырь. Хорошо поступило благочестие твое, возвратив их назидательным словом своим в отеческие и духовные недра.

О брате же нашем, оставившем звание и изверженном из монастырского общежития, как из рая, не знаю, что и сказать. И мы прежде смотрели на этого человека, как на виноград поистине богонасажденный, самое чистое семя, плодоносное (Иер.2:21). Как же теперь повредил его лесной вепрь и одинокий дикий зверь поел его (Пс.79:14), и он обратился, так сказать, в горечь смертную? Не потому ли, что он предался неукротимым зверям страстей, – понимаю под этим плотоугодие и любоначалие, – и теперь можно видеть, как он в умственных помыслах пожирается ими и терзается, будто устами львов?