Коллектив авторов - Бог. Личность. Церковь. Католический лексикон

Авторитарность представляет собой механизм болезненного разрешения человеком конфликта между свободой и ответственностью. →Совесть А.Л. не обладает автономностью. Психологическим основанием формирования А.Л. выступает страх.

Проявления авторитарности в социальной сфере коррелируют с религиозной авторитарностью, проявляющейся в религиозном фундаментализме. Это, в сущности, склонность человека к предубеждениям и стереотипам, развитием такой склонности и занимаются авторитарные режимы.

В авторитарности сильнейшим образом проявляется ограничение свободы человека, поражение его духа страхом. В этом смысле авторитарность связана с →грехом.

Если говорить привычным языком этики, в совести А.Л. проявляются спутанность и болезненная скрупулезность. Исцеление возможно лишь на пути осознания деформации собственных эмоциональных механизмов, своего эгоистического, по сути, мировоззрения, изживания своего →эгоизма и эгоцентризма. Это процесс →покаяния, он невозможен без →благодати, без личной →веры.

У зрелого человека совесть обладает некоторой степенью автономности. Это означает, что любая санкция или приказ со стороны власти, личной или институциональной, проходит фазу личного морального исследования и в зависимости от результата исполняется или нет. У А.Л. такая фаза отсутствует или ослаблена. Такой человек управляем властью и становится частью безликой толпы. Он чувствует себя в безопасности, лишь будучи «как все». В свою очередь, любой другой, выделяющийся из толпы, вызывает у А.Л. чувство ненависти, подкрепляемой в тоталитарных обществах санкциями свыше.

Страх одиночества и собственной слабости имеет трансцендентальное измерение. Это страх перед необходимостью осуществлять свою человеческую ответственность перед лицом препятствий и неизвестности.

Христианская вера представляет собой наиболее полный вызов этому страху. Неявно сформулированная вера также призвана выполнять эту роль. А.Л. жестока, поскольку для нее это способ выжить, прожить сегодняшний день без дополнительного усилия самоактуализации, за счет игнорирования самых существенных, высших потребностей себя и другого.

А.Л. и «автономная личность» представляют собой крайности, между которыми должна находиться мера – человек, с равной ответственностью относящийся к собственным нуждам и к нуждам общества по →заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя». Это идеал социально и душевно зрелого человека.

См. также: ЗРЕЛОСТЬ, НРАВСТВЕННОСТЬ ХРИСТИАНСКАЯ

АГАПЕ– см. Любовь

АГАПЫ(греч. agapē – любовь) – братские христианские трапезы – «вечери любви». У первых христиан в I–II вв. – богослужебные собрания, на которых совершалось →таинство →Евхаристии. Они состояли из совместной трапезы, общинной →молитвы, →проповеди и Евхаристии, обычно в ночь с субботы на →воскресенье.

Постепенно А. утратили литургическое значение и получили характер братских трапез или благотворительных трапез для бедных в притворе храма (→храм римско-католический). В III–IV вв. А. постепенно теряли вид христианских собраний, превращаясь в увеселительные пиршества, поэтому в 363 Лаодикийский →собор запретил их.

В настоящее время А. возрождены в некоторых христианских общинах разных →конфессий как общинные братские встречи после совершения Евхаристии.

См. также: ЛЮБОВЬ

АГИОГРАФИЯ(от греч. agios – святой, grafō – пишу) – литература о жизни и деятельности →святых, раздел историографии, посвященный этой теме.

А. возникла во II в. н. э. Одними из первых агиографических документов были Acta martyrum (акты о мучениках) – сообщения о судебных процессах и пытках христиан языческими властями, основанные на показаниях непосредственных свидетелей. Со временем из этих сообщений начали создаваться назидательные рассказы, изменялись детали и добавлялись новые эпизоды, т. о. шло формирование агиографического литературного жанра со своими каноническими формами, художественными образами и приемами.

Имена мучеников (→мученичество) упоминались во время →литургии, и с этой целью составлялись списки святых. Такие календарные списки получили название →мартирологов. В разных странах они дополнялись и редактировались, а значительно позже, в XVI в., на основе этих списков был составлен единый Римский мартиролог , ставший обязательным для всей Церкви.

Мартирологи продолжали быть источником назидательных агиографических рассказов – иногда случалось и так, что краткие упоминания о малоизвестных мучениках дополнялись эпизодами из жизни других святых, и возникали благочестивые легенды. Сборники таких рассказов широко распространялись и использовались вплоть до Нового времени (XVI–XVII вв.).